– Сейчас проверим, вправду ли работает эта штуковина, – пробормотала она, склоняясь поближе. – Отвечай, ты умышляла зло против какой-нибудь из находящихся здесь Хранительниц Мудрости? Если да, то проси о наказании. И знай, кара за злоумышление против Хранительницы одна – быть зарезанной, как овца.
Терава выразительно провела пальцами по горлу и взялась за рукоять висевшего на поясе ножа.
Хватая ртом воздух, Галина в ужасе отшатнулась, не в силах ни отвести взгляд от Теравы, ни остановить рвавшееся из нее признание.
– Я… умышляла про-отив всех… вас. П-пож-жалуйста, накажите меня!
Неужели ее сейчас убьют?! Неужели после всего пережитого ей придется умереть от руки дикарки?
– Кажется, – удовлетворенно хмыкнула Терава, обращаясь к Севанне, – «связыватель» твоего приятеля действует как надо. – Вырвав жезл из рук Галины, она заткнула его за пояс и выпрямилась. – А еще мне кажется, теперь ты можешь надеть белое, Галина Касбан. – На суровом лице появилась довольная улыбка, но за ней последовало строгое повеление: – Ты будешь покорной, как подобает гай’шайн. Если
Щит исчез. Галина стояла на коленях, чувствуя себя совершенно опустошенной. Источник неудержимо манил, но она не могла коснуться его, как не могла расправить крылья и улететь.
Резким движением – так что заклацали браслеты – Севанна затянула шаль и раздраженно сказала:
– Ты слишком много берешь на себя, Терава. Отдай эту вещь, она принадлежит мне!
Она потянулась за жезлом, но Терава сложила руки на груди и сказала:
– Мы, Хранительницы Мудрости, посовещались и вынесли решение.
Пришедшие с Теравой женщины собрались позади нее, и Белинда поспешила присоединиться к ним.
– Без меня? – взорвалась Севанна. – Как вы посмели принять решение без меня?
Голос ее по-прежнему звучал уверенно, но, как показалось Галине, в устремленном на поблескивающий за поясом Теравы жезл взгляде промелькнула растерянность. В других обстоятельствах Галина этому бы порадовалась.
– Это решение следовало принять без тебя, – невозмутимо откликнулась Тион.
– Ты без конца твердишь, что говоришь от имени вождя клана, – подхватила Эмерис с насмешливым блеском в больших серых глазах, – и должна знать: иногда Хранительницы совещаются в отсутствие вождя. Или того, кто его замещает.
– Мы решили, – сказала Терава, – что, поскольку у всякого вождя есть советница из Хранительниц Мудрости, такая советница нужна и тебе. Твоей советницей буду я.
Завернувшись в шаль, Севанна с ледяным спокойствием взирала на противостоявших ей женщин. «Откуда у нее столько мужества? – недоумевала Галина. – Они могут сокрушить ее, как молот яичную скорлупу!»
– И какой же
– Мой
– Мы выступим завтра… – Не считай Галина, что знает Севанну вдоль и поперек, столь поспешный ответ показался бы ей свидетельством недостатка выдержки. Зеленые глаза блеснули, и Севанна продолжила: – Завтра, но не на север, а на восток. Там тоже нет шончан, и в этих землях такой разброд, что их нетрудно будет ощипать.
После долгого молчания Терава кивнула и голосом мягким, как шелк, под которым скрыта сталь, повторила:
– На восток. Но запомни, вождю, слишком часто отвергающему советы Хранительниц Мудрости, приходится о том пожалеть. Такое может случиться и с тобой.
И в глазах, и в голосе угадывалась недвусмысленная угроза, однако Севанна лишь рассмеялась:
– Запомни и
Хранительницы обменялись обеспокоенными взглядами: все, кроме Теравы, Модарры и Норлии, нахмурились.
Елозя на коленях, хныкая и тщетно пытаясь стереть ладонями жгучий пот, Галина, при всей жалости к себе, каким-то краем сознания ухватилась за эти слова. Что они могли значить? Все годное, чтобы использовать против дикарок, следовало приветствовать. Только вот осмелится ли она что-либо использовать?
Неожиданно небо потемнело. Солнце скрылось за накатившими с севера клубящимися серо-черными облаками, из них, кружась в воздухе, стали падать редкие хлопья снега. Ни одна снежинка не достигла земли – немногие долетели до верхушек деревьев, – однако Галина ахнула. Снег! Неужто Великий повелитель по какой-то причине ослабил свою хватку?
Хранительницы Мудрости таращились на небо, словно впервые увидели облака, не говоря уж о снеге.