Путь хирурга. Полвека в СССР

Давно я не охотился, и ружья у меня уже не было — продал. Но в правительственном охотничьем заповеднике Завидово, в 140 километрах от Москвы, где охотились сам Брежнев и его приближенные, всего было в избытке: ружья, охотничье снаряжение и егеря — загонщики зверей, которые выгоняли их прямо на стрелявших — охота там «царская». Мы выехали вечером в пятницу на двух машинах. Алеша обо всем позаботился, и багажники машин были забиты ящиками с коньяком, винами, бутылками «Боржоми» и разными деликатесами — прямо из Грузии. Проехав Загорск, свернули налево, на шоссе со знаком «Въезд запрещен» — это начинался путь в Завидово. У знака нас ждала машина с академиком Николаем Николаевичем Блохиным, директором Института онкологии. Алеша обхаживал и его, на всякий случай. Когда мы проехали с десяток километров по закрытому для других пути, Белоусов попросил сделать короткую остановку.

— Пора уже выпить, ребята, — он горел нетерпением.

Достали несколько бутылок, и я поразился — как жадно пил мой потенциальный начальник. Я вел машину, так что ограничился небольшой дозой. Впрочем, если бы нас остановили, то процент алкоголя в моей крови превысил бы дозволенный. Но в том-то и дело, что мы могли быть уверены — с Алешиным пропуском нас не остановят.

Приехали в главную усадьбу, для верховных правителей — небольшая красивая гостиница с балконами, внутри — ковры и богатая мебель. Но в нее нам нельзя. К нам присоединился начальник заповедника Борис Майоров, и мы углубились в лес, к одному из «разъездов» для второстепенных гостей — большому бревенчатому дому из нескольких комнат. Там нас ждали живший при «разъезде» старик охотник с женой. У них был готовый ужин по-крестьянски: борщ, много картошки, нарезанное сало и овощные соленья. Мы добавили привезенное и уселись за стол. Много пили, шумели, смеялись — было не до разговоров о делах, к тому же Белоусов скоро опьянел и заснул.

В три часа утра за нами заехали два вездехода ГАЗ-64, привезли ружья и снаряжение. Мы разобрали ружья, оделись в теплые куртки и высокие сапоги, приобрели охотничий вид. Белоусов от перепоя едва держался на ногах, и говорить с ним было бесполезно.

Нас повезли в глубь леса, там ждала группа егерей-загонщиков — человек пятнадцать мужиков из соседних деревень. Всех их держали на зарплате для «царской» охоты, чтобы они гоняли зверей в направлении охотников. Старший объяснил:

— Мы зверей отсюда погоним, я накануне заприметил, где встал на ночь матерый самец, а недалеко другой, помоложе. Мы их окружим и погоним, а вас сейчас повезут дальше и расставят по вышкам. Сидите тихо, зверя не пугайте, а то уйдет в сторону. Мы метров на пятьдесят позади пойдем, за деревьями. Но все равно — стреляйте осторожней. Был случай, когда убили нашего егеря по неосторожности.

Алеша шепотом сказал мне:

— Я дам ему деньги и попрошу, чтобы гнали зверя прямо на Белоусова. Но он такой пьяный, что, наверное, нс сможет попасть. Мы с тобой будем стоять на соседних с ним вышках. Ты смотри, если он не убьет, сам стреляй, или я — к кому зверь ближе будет.

Нас отвезли еще дальше, а потом мы пешком вышли на широкую просеку. Вдоль нее у одного края стояли длинным рядом деревянные вышки, вышиной шесть метров. С них открывался вид на другую сторону леса, откуда зверей выгонять будут. С вышки легко увидеть и прицелиться. Мы залезли по вышкам, Белоусов — между нами с Алешей. Стоять пришлось долго, больше часа. Стали слышны в лесу крики егерей — это они голосами гнали зверей. Наше дело — стоять тихо, чтобы звери нас не услышали и не побоялись выйти на просеку. И вдруг я услышал храп — это Белоусов на своей вышке спал, обняв ружье. Зверь, конечно, должен был испугаться этого звука. Я глянул дальше, на Алешу. Тот подал мне знак, что тоже слышит храп. Что делать? Я слез со своей вышки и тихо прокрался к Белоусову. Он спал мертвецким пьяным сном. Надо его разбудить, но так, чтобы он не зашумел, проснувшись. Я залез на вышку и первым делом прижал ладонь к его рту — заткнуть. Он вздрогнул и уставился на меня с непониманием. Я приложил палец к своему рту и знаком показал — молчите. Он очнулся, закивал головой — понял. Только эта молчаливая сцена разыгралась и я собрался прокрасться обратно, как захрустели ветки и раздался шум дыхания — громадный лось вырывался из леса как раз напротив нас. Умный зверь остановился у края просеки, косясь направо и налево и собираясь ее перескочить. Я подтолкнул Белоусова, и мы оба подняли стволы наших ружей. У него, пьяного и сонного, ружье ходило вверх-вниз, вправо-влево. Выстрелили мы одновременно, но явно, что он стрелял неточно. Лось упал. В это время в другом конце просеки раздался еще выстрел — там бежал молодой лось и тоже упал — от выстрела Блохина. Я сказал Белоусову:

— Поздравляю, вы убили матерого зверя.