"Начиная с Мадагаскара на эскадре каждую ночь ожидали минной атаки неприятеля; вечером обязательно играли сигналы отражения минной атаки, по которым на корабле кругом должны задраиваться иллюминаторы. Под тропиками в каютах и без того была жара в 30–35 градусов Реомюра, и с задраенными иллюминаторами спать не было никакой физической возможности. Поэтому офицеры с тоской ожидали всегда приближения ночи; а когда она наконец наступала, притыкались спать где попало, — не только в кают-компании, но и на спардеке, на мостиках, рядом с матросами. Некоторые же младшие офицеры чуть ли не до Корейского пролива спали в каютах, потихоньку отдраивая иллюминаторы. На таких не действовали ни постоянные приказы командира, ни принцип, ни обходы старших и постоянные их просьбы, ни действительная опасность"…
"И вот такой-то мичман, не знающий хорошенько своих орудий, сколько-нибудь серьезно никогда не занимавшийся артиллерийской стрельбой, мало упражнявшийся даже в наводке орудий, стоит в злополучный день 14 мая 1905 г., не получая из рубки ровно никаких указаний, и только кричит иногда комендорам: — "Это — не японский крейсер, это наш "Ослябя", не стреляйте"… Он же чуть не первый подставляет свое тело под фугасные снаряды неприятеля и падает убитым или раненым; а команда и вовсе лишается начальника"…
"Но мичмана это молодежь, многое им можно и должно простить. Главное-то у них все-таки есть, — молодая энергия и готовность работать; только не научили их многих работать; не сумели в них самих возбудить интерес к работе, не сумели заставить их понять высокий смысл ее, не показали на своем примере, как надо работать"…
"Перейдем теперь к лейтенантам. На таком пробном камне, как долгое плавание, они довольно резко делились у нас на
"Зато сердце отдыхает, когда вспоминаешь дельных лейтенантов, столпов корабля, настоящих боевых моряков, которые держат весь корабль в своих руках и в конце концов придают ему его истинную физиономию. Эти составляют расписания, интересуются погрузкой угля, принимают меры для ее улучшения, а так-же и облегчения для команды; приглашают на совет и старшего механика, но ведут с ним не "боевые разговоры" о распределении работ между верхней и нижней командой; советуются насчет боевой готовности корабля, лучшего прикрытия людей от неприятельского огня; ведут разговоры о будущем бое, о строе эскадры, о тех или других преимуществах неприятеля над нами, или обратно; устраивают разумные развлечения для команды, сообщают ей интересующие нас всех сведения и т. д."
"Но даже и здесь, у этих лучших, храбрых и преданных морскому делу офицеров, оказывались общие всем нашим морякам недостатки; среди последних чаще всего бросаются в глаза