Путь к славе, или Разговоры с Манном

Президенту совсем не понравилось, что убивают американских военных советников, и он послал туда новых советников и так же поступил следующий президент, который посылал туда советников и солдат, и следующий за ним президент тоже посылал все новых солдат, и корабли, и самолеты, и танки после того, что, может быть, случилось, а может быть, и нет, в Тонкинском заливе, и следующий президент посылал новых солдат, и новые корабли, и новые самолеты, и новые танки, и разослал их в пару других стран, пока очередной президент не сказал: «Всё, хватит. Довольно. Конец».

А между тем американская публика вначале старалась не думать о том, что происходит где-то там, потом поддерживала то, что происходит где-то там, потом не одобряла то, что происходит где-то там, и наконец публично осуждала то, что происходит где-то там. И то, что происходило где-то там — Вьетнамская война, — вначале захлестнуло газеты, потом перекинулось в гостиные и наконец выплеснулось на улицы Америки. И пока где-то там шла война, здесь из-за ее смысла и значения шла битва между молодыми и старыми, черными и белыми, истеблишментом и контркультурой, зычными диссидентами и молчаливым большинством. Этой стране предстояло расколоться надвое. Вьетнаму предстояло обрести целостность. Потери среди северных вьетнамцев составили около 600 000 человек. Мы потеряли 57 939 человек.

И самих себя.

Февраль 1960 — декабрь 1961

В начале 1960 года Эйзенхауэр, Хрущев и де Голль собрались на встречу в Париже. В самый разгар холодной войны, после инцидента с «У-2», это совещание на высшем уровне возымело огромное значение. Все вокруг только об этом и говорили, это было главной новостью.

Фрэнк Синатра не любил, чтобы новости трубили не о нем, пусть даже новость, оттеснившая его на задний план, имела отношение к такому малозначительному делу, как мир на планете. И Фрэнк решил устроить собственный саммит — конференцию пофигистов. Посланники: Мартин, Лофорд, Бишоп и восстановленный в прежнем статусе Сэмми Дэвис.

Иногда непосвященные называли их то «Крысиной стаей», то «Кланом». Фрэнку не нравились оба названия — «Крысиная стая» не нравилась потому, что у Хамфри Богарта имелась кучка друзей, которые носили такую кличку. Фрэнк любил Богарта. Но Фрэнк не собирался подражать Богарту. А «Клан» не нравился терпимому в расовом отношении Синатре по очевидным причинам. В глазах Фрэнка эта группа, как и объединившее их событие, должна была называться «Саммитом», подобно вершине горы, на которую лишь немногим удается взобраться.

И вот Фрэнк собрал своих друзей-приятелей, несколько особ женского пола и помчался в Лас-Вегас снимать кино — «Одиннадцать в океане». Но съемки фильма просто заполняли их дневной досуг. А «Саммит» проходил по вечерам, в зале «Копа» отеля «Сэндз», когда все пятеро появлялись на сцене. Это даже было не шоу — скорее, хэппенинг. Бишоп и Лофорд, взятые в компанию из жалости, Фрэнк, Сэмми и Дин, крупнейшие артисты своей эпохи в своей родной стихии — в городе джина и греха, — были способны устроить аншлаг не только в «Копе»: благодаря им аншлаг случился во всем городе. Свободных мест не было нигде. Все казино были битком набиты людьми, втуне надеявшимися, мечтавшими, молившими о том, чтобы им повезло увидеть воочию Королей Пофигизма. Гораздо больше шансов было у них позаседать вместе с Эйзенхауэром, Хрущевым и де Голлем.