Путь Чести (Третья жизнь Архимага)

– Кстати, дорогой! – воскликнул Резо, пропуская чуть боярина вперёд. И продолжил тише, чуть ли не дыша собеседнику в ухо. – Сегодня можешь рассчитывать на мою поддержку.

– А она мне нужна? – удивился боярин.

– Поддержка всегда нужна, – многозначительно заявил князь. – А сегодня особенно. Иначе с чего княгиня решила столько людей служивых тут собрать?

– Ты же только что говорил, что это фарс.

– Фарс тоже разный бывает. Однако, если бы княгиня хотела только лишь пожурить твоего внука, то сделала бы всё быстро и без шума.

– То есть, она хочет его засудить? – сделал для себя вывод Михаил Васильевич.

– Возможно. Но я лишь гадать могу. Потому и говорю – поддержу тебя, если что.

– Знаешь что, Резо Павлевич, – после небольшой паузы произнёс боярин, – не нужна мне сегодня поддержка. Пусть судит.

– Что же, не вступишься за отпрыска своего? – лукаво улыбнулся князь.

– Там видно будет… Но ему полезно будет узнать, как это – отвечать за свои поступки. А то совсем от рук отбился.

– Молодежь! Они всегда сначала делают, а потом думают. А наша участь за ними пыль по углам заметать. Или слухи не врут, и ты всё же решил окончательно избавиться от внука?

Михаил Васильевич не ответил. Лишь бросил на князя злой взгляд и отошёл.

– Ай, дорогой! Не обижайся! – крикнул ему вдогонку Резо, сообразив, что перегнул палку. Род Дёминых он не боялся. Не с его деньгами и связями. Но вот китайских артефакторов князь уже считал своими. И было бы обидно лишиться такого замечательного, а главное – перспективного источника дохода. – Не нужна поддержка, так не нужна. Я не настаиваю.

Но боярин снова промолчал, энергично пихаясь локтями и прокладывая себе дорогу в первые ряды. Обиженные бояре и дети боярские, увидев, кто дал им по рёбрам или же отдавил ногу посохом, возмущаться не решались. Все они смелые только тогда, когда чувствуют за собой силу. А у большинства присутствующих таковой не было. Они были людьми княгини. Она их сила. Но стоит вспомнить повод сегодняшнего собрания, и обиженные понимали, что защитить их могут и не успеть.

Хм… Михаил Васильевич уцепился за эту мысль и кровожадно улыбнулся. Надо же! Благодаря приёмышу его род стали бояться сильнее. Будь на месте Маркуса другой внук и боярин стал бы по-настоящему им гордиться.

Тем временем по залу пронесся легкий гул. Взгляды присутствующих людей устремились на возвышение с троном, к которому как раз подходила Саблеслава Мечеславовна Ульчинская.

За её правым плечом, как и всегда, встал боярин Данислав Соболь. А вот за левым…

Боярин Дёмин нахмурился, вглядываясь в перевёрнутый щит с изображённым на нём гербом. Чей это герб – загадкой не являлось. Кони степь и сабля, изображённые на нём, говорили сами за себя. А вот сам факт… Неужели Маркус умудрился вырезать всех наследников? Вряд ли. Насколько знал Михаил Василевич, у Кагановых было много родни. Не только в степи. И любой из них мог стать новым боярином Кагановым, вступив в наследство. Процедура это непростая, муторная, но вполне выполнимая. Тогда что же задумала Саблеслава?

Княгиня Ульчинская присела на трон и обвела строгим взглядом зал. Сегодня она была как никогда величественна. Это подчеркивало и строгое платье с высоким воротом, и прямая спина. А ещё в её волосах боярин рассмотрел золотой обруч, которым Саблеслава обычно пренебрегала.

Дождавшись, когда все её как следует рассмотрят и перестанут перешёптываться, княгиня приподняла подбородок и громко произнесла:

– Боярин Иванов! Тут ли ты?

Людская масса, как всегда в таких случаях, зашевелилась, а по залу вновь пронеслась волна шёпота. На этот раз – удивлённого. Ведь все думали, что поводом сегодняшнего собрания является совсем другой человек.

Тем временем Иванов, всё такой же седовласый и крепкий, смог пробиться в первые ряды. Выглядел он при этом крайне удивлённо.

– Тут я, Саблеслава Мечеславовна, – склонил он голову, выказывая уважение.

– Напомни мне, боярин, – обратилась к нему Сабля, – какое поручение я тебе давала? И как давно это было?

– Поручение твоё выполняется, княгинюшка, – вновь склонил голову боярин. Правда, при этом удивление на его лице сменилось недовольством. Что не укрылось от взгляда княгини.

– Не нравится тебе, боярин, когда прилюдно хулят? – хищно улыбнувшись, спросила она. – Стыдно, должно быть?

– Стыдно, княгинюшка, – ещё сильнее согнулся Иванов.

– А почто же ты поручение моё не выполнил?

– Так выполняется, княгинюшка…

– Выполняется? Отдать сто рублей из трёх тысяч – это, по-твоему, выполняется?!

На этот раз Иванов голову склонять не стал. Напротив – вскинулся и с испугом посмотрел прямо на Саблеславу.

– Удивлён, боярин? – вновь улыбнулась княгиня. Но от этой улыбки у Иванов отчего-то начал дёргаться правый глаз. – А чему ты удивлён? Моей осведомлённости? Так в ней ничего удивительного нет. Если ты забыл, то именно в этом зале я, можно сказать, поручилась за тебя своим словом. И как ты меня отблагодарил? Ко мне, боярин, приходит купец Шестаков и жалиться. Мол, боярин твой долг не отдает. И ты ему, княгиня Ульчинская, не указ!