Путь аргоси

Я насчитала тринадцать шагов, прежде чем добралась до дверей таверны. Ещё тринадцать – прежде чем оказалась на противоположной стороне улицы. Одна тысяча сорок два шага до границы городка. И больше, чем я могла сосчитать, – до следующего города, где я намеревалась обменять монету на всё, что мне было нужно в этой жизни. Еда. Очень много. Новая одежда и починка пальто. Кровать в лучшей гостинице, какая у них есть. И, конечно, хорошая выносливая лошадь. Может, даже собака.

Духи мёртвых, добрые и жестокие, какой же я была глупой девчонкой!

Глава 26. Нелепые мечты

Бесценна.

Монета, которую я прятала при себе (не спрашивайте, где – это неприятная история), была бесценной во всех смыслах этого слова.

Возможно, вы скажете, что у любой монеты должна быть определённая стоимость. В конце концов известно, что десять медных плевков составляют десятик, десять десятиков – нобль, пятьдесят ноблей – соверен, а сто соверенов – империал. Таким образом, с математической точки зрения империал стоит полмиллиона медных плевков.

Обычно есть куча времени на сложение и умножение, если вы три дня тащитесь с золотисто-сапфировой монетой, спрятанной у вас в… но давайте вернемся к моей математической задаче.

В большинстве деревень за один медный плевок можно купить полбуханки хлеба. В городе, конечно, дороже, но не в этом суть. Важно то, что теоретически моя монета – мой империал – стоила примерно четверть миллиона буханок хлеба.

Ни один пекарь на континенте не сможет продать вам такое количество. Равно, они не смогут продать несколько буханок и дать сдачу с вашего некогда блестящего империала. Фактически единственное место, где можно разменять империал, – это королевский банк Дарома. Там человек вроде меня вполне мог обменять её на пятидесятилетний тюремный срок за кражу в особо крупных размерах (да, они действительно так выражаются).

Как вариант, я могла бы передать монету крупной преступной организации – и получить взамен перерезанное горло.

На самом деле поступить следует вот как: найти мелкого провинциального дворянина, достаточно богатого, чтобы купить у вас империал, скажем, за стодесятик. В моём случае это была милая пожилая чрезвычайно испорченная дама по имени Дальдира, графиня Плавия.

Да, имя знакомое. Потому что в те времена, когда я была в банде Чёрного галеона, Рудгер отправил Узелка и Листа обчищать карманы на похоронах графини. Вот только Узелок обратил внимание, что у женщины в гробу все пальцы левой руки на месте. Меж тем, по слухам, настоящая графиня Плавия когда-то была дуэлянткой, которая…

Вы всё это знали?

Ладно, это не самая важная часть истории. Достаточно сказать, что как любой опытный переговорщик, понимающий экономику своего преступления, я променяла свой империал на «стодесятик», то есть эквивалент десяти соверенов.

Добрая старая графиня обобрала меня? Разумеется. Но сделка должна была выглядеть достаточно привлекательной, чтобы старушка не захотела сдать меня констеблям или просто заплатить десять совов – а именно столько стоило бы моё убийство.

Имея десять соверенов, я могла ещё долго жить, не зная забот. Больше не нужно было полагаться на доброту незнакомцев, которые пару часов спустя попытаются меня придушить. Когда у тебя есть деньги, друзья не требуются. К сожалению, возясь с монетами, я забыла о Правиле номер два. «Иногда и захочется остаться одной, но не выйдет».

– Что это у тебя в руке, медек?

Я засунула соверен обратно в карман новых бриджей для верховой езды, валявшихся на полу рядом с кроватью. Я ещё не успела обзавестись лошадью, но штаны мне понравились. И в конце концов я до сих пор собиралась её купить.

– Ничего.

Однако было уже слишком поздно. Сокол заметил серебряную монету с блестящей золотой серединой.

Зря я завела привычку смотреть на один из соверенов каждый вечер перед сном. Но я ничего не могла с собой поделать. Я очень этого хотела.

Мне было всего лишь пятнадцать, и ни друзей, ни семьи – только боль, которую я несла в себе. Боль из-за людей, которых я даже не знала, и событий, в которых не участвовала.

В иные моменты – теперь, когда я могла купить всё, что хочу, – я поглядывала на красивых парней и девушек, стоявших у кабаков и намётанным взглядом выискивающих тех, кто захотел бы купить их тело на час. И я подумывала… А потом вспоминала Ариссу и чувства, которые она во мне побудила, хотя мы никогда не прикасались друг к другу.

Вспоминала я и предостережение, которое она столько раз повторяла.

«Если забудешь, кто ты есть, Крыска, умрёшь в тот же день».

Итак, что ещё оставалось, когда я лежала в кровати и мечтала, чтобы сон наконец прогнал одиночество? Я смотрела на соверен и надеялась, что мне приснится иная жизнь…

– Где ты его взяла? – спросил Сокол.

Я чувствовала, как его любопытство щекочет мне затылок.