Пусть это буду я

– Это потому, что вы были без меня, – рассмеялся Корги. – Я отведу вас в хорошее место. Познакомишься с какой-нибудь девушкой.

Лучший аргумент для Коли сложно придумать, он совершенно изнывал от нехватки женского внимания, что особенно остро ощущалось в этой пионово-розовой атмосфере влюбленности. После знакомства с Татой ему стало немного легче, ведь он всерьез рассчитывал на взаимную симпатию с ее стороны. Однако отвечать на его настойчивые знаки внимания девушка не торопилась. А последние два дня, когда ее заключение закончилось, и вовсе избегала его по непонятным причинам. Коля три раза приглашал ее на свидание, и всякий раз она отказывалась. Ему начало казаться, будто она влюблена в Корги, хотя, скорее всего, то были лишь его домыслы.

– На какой концерт? – заинтересовалась Люся.

– Да на любой, – запальчиво отозвался Корги.

– Так уж и на любой?

– Отвечаю. Достаточно лишь пожелать.

– А если я скажу, что хочу на «Колдплей»? – засмеялась она.

– Значит, будет «Колдплей».

– Чувствую в этом какой-то подвох.

– Подвоха нет, – Корги подошел к ней вплотную.

– Будешь сам петь?

– Могу сам. Могу Криса Мартина[2] подтянуть. Это как ты решишь.

– Ты не говорил, что поешь. – Подняв голову, она смотрела на него не отрываясь.

– Да я вообще очень одаренный творчески человек.

– Я против концерта, – поторопился перебить их Коля, подозревая, что еще немного, и они начнут целоваться прямо при нем. – Лучше танцы. И вообще, я уже устал. Сворачивайте лавочку. Завтра продолжим.

Перед тем как уйти, он взглянул на работы обоих. Конечно, Люсе до Корги очень далеко: на рисунке Корги его тело, пока еще без детальной прорисовки лица, выглядело невероятно живым и почти настоящим, тогда как у сестры это был просто хороший и немного приукрашенный рисунок.

Коля с нетерпением ждал вечера. Сразу после ужина он погладил рубашку и джинсы, принял душ, побрился и неприкаянно бродил по квартире, поторапливая сестру, которая не собиралась, а то и дело залипала в телефоне, переписываясь с Корги. И едва он дождался, когда она все же наденет сарафан и застегнет босоножки, как неожиданно раздался звонок на городской дисковый аппарат в библиотеке. Коля удивленно снял трубку.

– Спустись на второй этаж! – взволнованным голосом потребовала Козетта.

– Что-то случилось? – спросил он, но повариха уже кинула трубку.

Договорившись с сестрой встретиться на улице, Коля отправился к Гончару.

– У Олега Васильевича небольшое помутнение, – приперла его к стенке в прихожей Козетта. – Будь вежлив, со всем соглашайся и не смей расстраивать. Понял?

Коля послушно кивнул.

– Так бывает. Ничему не удивляйся. Утром он и не вспомнит.

На втором этаже стояла тишина. В коридоре на стенах приглушенным светом горели ночники. Ковровые дорожки смягчали шаги. Дверь в спальню Гончара была приоткрыта. Там тоже горел слабый свет.

Писатель сидел в кровати с белой повязкой на голове и, увидев Колю, радостно воскликнул:

– Кристофер! Сашенька, так это же Кристофер!

– Я Коля, – сказал Коля.

– Как я рад тебя видеть, мой дорогой! – Олег Васильевич сиял, словно увидел старого друга. Его ровные искусственные зубы обнажились в белоснежном оскале. – Проходи скорее, у меня для тебя есть новость.

Коля сделал пару шагов и остановился перед кроватью.

– Будь добр, присядь. – Писатель взмахнул рукой, указывая на стул. – Ты знал, что малышка Тата вернулась из Дорсета? Помнишь Тату? Вы с ней дружили, когда были маленькие. Просто не разлей вода.

– Ну так. – Коля пожал плечами, не зная, что ответить.

– Не смею настаивать, но я хочу, чтобы именно ты составил ей компанию.

– Хорошо.

– Тата – необыкновенная девочка. Девушка. Она станет для тебя прекрасной партией. Я всегда питал к ней особенно нежные чувства.

– Хорошо, – снова повторил Коля.

– Знаешь притчу о чуде? – Олег Васильевич попытался выбраться из-под одеяла, но Коля остановил его, подсев рядом на край кровати.

– Нет.

– Один маленький мальчик очень любил слушать сказки и верил каждому слову. – Широко распахнув глаза, Гончар принял загадочный вид. – Однако сколько он ни искал чудес в жизни, никак не мог отыскать. Совсем разочаровавшись, он пришел к матери и сказал: «Я не могу найти чудеса. Значит, их не существует». А его мама ответила: «Запомни, дорогой, чудеса они потому и чудеса, что их нельзя отыскать, они приходят сами».

Немного помолчав, писатель добавил:

– А я всегда был хорошим мальчиком и верил, что рано или поздно чудо произойдет. Понимаешь, что я хочу сказать?

– Не совсем, – признался Коля.

– Только то, что чудеса должны приходить сами. Я так мечтал о детях, что теперь должен быть очень внимательным. Может случиться что угодно. – Неожиданно скривившись, он закашлялся и протянул дрожащую руку. – Налей мне, пожалуйста, воды.

Вскочив, Коля налил воду из стоявшего на тумбочке стеклянного графина в граненый стакан и подал ему. Гончар сделал несколько шумных глотков и удовлетворенно кивнул.