Пушкинский дом

Чтобы легализовать тех, кто получал валюту официально были введены сертификаты и расширена сеть магазинов «Березка», где проживающие по работе в России и заезжие иностранцы обеспечивают себя привычными для них на Западе товарами непосредственно за валюту. Теперь и советский человек может получить во Внешторгбанке чеки (сертификат на покупку товаров) взамен валюты, законно ему причитающейся. Может с ними и «Березку» посетить.

И тут сразу возникли трудности: «Березки» стали подразделяться на более и менее элитные. Стали спрашивать и паспорт… (И недаром – чеками тоже стали спекулировать; особенно когда на них стало можно купить автомобиль без очереди и в «экспортном» исполнении: для невыездного советского человека чеки вдруг стали дороже опасного доллара.)

Таким образом, в СССР имеют реальное хождение три валюты: свободная, сертификаты и рубли. Между ними существует пляска черных курсов, на которой наживаются сообразительные и отчаянные люди, получая то большие барыши, то большие сроки.

Меня утешает литературная мысль, что в России и всегда было так. Читая в классике про дореволюционную жизнь, я недоумевал по поводу разницы расплат рублями: золотом, серебром или ассигнациями?.. Пиша этот комментарий, вдруг догадался, что это в переводе на советский язык: золото – валюта, сертификат – серебро, ассигнации – рубль. Думаю, тем не менее, что разница этих трех внутренних курсов до революции была минимальная и стабильная.

Сейчас (лето 1978-го) курс доллара на черном рынке 4,5 рубля. Никогда еще мне не было так ясно мое финансовое положение: все, что мне нужно, стоит доллар. Килограмм кофе = полный бензиновый бак = пол-литра водки = 4,5 рубля = 1 доллар. Мне как невыездному полное удовлетворение: дешевле нигде не будет. Спасибо товарищу… страна стабильна. Я бы именно сейчас ввел в СССР твердую валюту!

Митишатьев дуплился, мечтая сделать «рыбу»; Лева ехал «мимо».

Жаргон игрока в домино. Дуплиться – игрок имеет право выставить две карты за один ход, если у него на руках два подходящих дубля. Сделать «рыбу» – после такого хода ни один из игроков не может продолжать игру, все, что осталось у них на руках, записывается в минус. Ехать «мимо» – вынужденно пропускать ход.

И царь ему (Пушкину. – А.Б.) нравился.

В Висбадене в 1966 году родился мальчик Александр фон Ринтелен – прапраправнук А.С. Пушкина и князя Долгорукова (Рюрикович?), праправнук Александра II (Романова) и принца Николая – Вильгельма Нассауского, правнук графа Георгия Николаевича Меренберга[24] и фон Кевер де Лергос Сент-Миклес…

И там же, в ФРГ, проживает его тетушка Анни Бессель, праправнучка Пушкина и шефа жандармов Дубельта, о которой мальчик из Висбадена, возможно, не имеет ни малейшего представления, поскольку она значительно более низкого происхождения, хотя в тетушке вдвое больше пушкинской крови, а в нем всего 1,55125 %, но это единственная кровь, которая их роднит, не считая, правда, такого же % от Натальи Николаевны.

Вот таких смелых рифм в области генеалогии наделала одна только младшая дочь Александра Сергеевича, Наташа! Ибо первым мужем у нее был сын Дубельта (и это была скорее мстительная тяга к жандармскому мундиру, чем пренебрежение к отцу, поскольку хотела-то она по глубокой любви выйти за кн. Орлова, но его отец, шеф жандармов после Дубельта, не разрешил мезальянса с дочкой Пушкина) вторым – принц Нассауский, одну дочку от которого она выдала за великого князя Мих. Мих. Романова (отчего пришел в ярость Александр III), а младшего сына женила на Юрьевской, урожденной Долгорукой, дочери Александра II (от морганатического брака). Сильна была ее первая страсть и обида! Ее браки, браки ее детей и даже внуков восходят к этому первому отказу, перекликаясь с комплексами отца и их преувеличивая, – породнив Пушкина с двумя[25] царскими домами и продолжив традицию связывать кровью поэтов, царей и полицию.

«Их семеро, их семеро, их – сто!»

Из стихотворения Велимира Хлебникова (1885–1922). Первого Председателя Земного Шара (1916–1922).

…в классическом сегрегационном романе о капле крови…