Пуритане

луйста, миссис Карфорт, вашей домоправительнице, что

я прошу ее переслать мое платье из падуанского шелка – с

такой же подкладкой и со свисающими рукавами; она

найдет его в третьем ящике в ореховом шкафу, что в зе-

леной комнате, которую вы по своей доброте зовете

моею. И еще, дорогой дядя, пришлите, пожалуйста, вто-

рой том „Кира Великого“, так как я прочла только до

заточения Филидапса в тюрьму на семьсот тридцать

третьей странице. Но самое главное, дядя, приезжайте к

нам завтра утром, к восьми, что вы сможете сделать, не

поднимаясь раньше обычного часа, – ведь у вас такой за-

мечательный иноходец. Итак, моля Бога о вашем здоровье, остаюсь вашей почтительною и любящею племянницей

Эдит Белленден.

P.S. Сегодня под вечер несколько лейб-гвардейцев дос-

тавили сюда арестованного – это ваш юный друг Генри

Мортон из Милнвуда. Предполагая, что вас огорчит про-

исшествие с этим молодым джентльменом, довожу об

этом до вашего сведения на случай, если вы вздумаете

ходатайствовать за него перед полковником Грэмом. Я не

называла бабушке его имени, так как знаю ее неприязнь к

семье Мортонов».

Письмо было надлежащим образом запечатано и отдано

Дженни, после чего преданная служанка поспешила вручить его Джибби, готовому тронуться в путь. Она подробно объяснила ему, как нужно идти, так как предвидела, что он, конечно, собьется с дороги, не проделав ее предварительно раз пять или шесть, ибо природа наградила его такой же скудною порцией памяти, как и ума. В заключение она тихонько выпроводила его через окно кладовой, откуда он перелез на раскидистый тис, и с облегчением вздохнула, увидев, что Джибби благополучно достиг земли и, пускаясь в странствие, пошел в нужном направлении. Возвратившись к своей молодой госпоже, Дженни принялась уговаривать ее прилечь и хотя бы немного вздремнуть, уверяя ее, что Джибби, без сомнения, справится со своим посольством, и, кстати, мимоходом посетовала, что нет ее верного

Кадди, который куда лучше исполнил бы подобное поручение.

Джибби-гонец оказался удачливее

Джибби-кавалериста. Благодаря счастливой случайности, а не сметливости и расторопности, сбившись с пути не менее девяти раз и дав своему платью испробовать вкус воды во всех лужах, ручьях и болотах между Тиллитудлемом и

Чарнвудом, он уже на рассвете добрался до ворот старого дома майора Беллендена, пройдя девять миль (ибо «кусок», как обычно, составлял добрых четыре мили) за девять часов с небольшим.

ГЛАВА XI

Во двор к нам примчался отряд удалой,

И там капитан им скомандовал: «Стой!»*

Свифт

Давнишний слуга майора Беллендена Гедеон Пайк, принеся к постели своего господина одежду, приготовленную для утреннего туалета почтенного старого воина, и разбудив его на час раньше обычного, сообщил ему в свое оправдание, что из Тиллитудлема прибыл нарочный.

– Из Тиллитудлема? – переспросил старый джентльмен, поспешно поднимаясь с постели и усаживаясь на ней. –

Отвори ставни, Пайк; надеюсь, моя невестка здорова; откинь полог, Пайк. Что тут такое? – продолжал он, бросая взгляд на письмо Эдит. – Подагра? Какая подагра? Она отлично знает, что у меня не было приступа с самого Сретенья. Смотр? Но ведь я говорил ей месяц назад, что не собираюсь там быть. Платье из падуанского шелка со свисающими рукавами? Повесить бы ее самое! Кир Великий и Филипп Даст. Филипп Черт Подери!* Девчонка спятила, что ли? Стоило ли посылать нарочного и будить меня в пять утра ради такой дребедени! А что в постскриптуме? Боже мой! – воскликнул он, пробежав приписку. – Пайк, Пайк, немедленно седлай старика Килсайта и другого коня для себя!

– Надеюсь, сэр, ничего тревожного из Тиллитудлема? –

спросил Пайк, пораженный внезапным порывом своего господина.