Пулеметчики

«…составили настоящий акт в том, что 27 апреля 1943 года, в 17 часов 30 минут, при налете авиации противника на хутор Майорский Краснодарского края командир зенитно-пулеметной установки гвардии сержант Чуприна Алексей Гаврилович после длинной очереди сбил пикирующий бомбардировщик типа «Юнкерс – 87», который загорелся и упал в районе полевого стана квадрат 80 умноженное на 23 Крымского района Краснодарского края». Расскажете подробнее?

Мы возле маленького селения выкопали окопчик, круглый, обыкновенный. Нас отделение было, шесть человек. Ну, в основном, значит, один стреляет, а остальные подготавливают: там же эти железные коробки, и набиты патроны в них. По 50 патронов, по-моему, в ленте. У нас машина была – ЗИЛ-530, трехколесная: там запасные ящики с патронами. Пулемет ДШК устанавливается прямо на машине. Он на треножках, но закрепляется так, чтоб не качался. Причем самолет же летит: ты должен определить расстояние, высоту полета, будет ли он пикировать или лететь вверх или куда-то в сторону. Навести его на упреждение, определить, какая скорость у него. Там есть такой кольцевой прицел: ты наводишь и должен вести. И когда уже навел приблизительно – нажал, и он мгновенно стреляет с таким дрожанием. Когда мы только пошли на фронт, под Смоленск, так у нас на машинах был счетверенный «максим»: соединенные два и два пулемета. Нажимаешь одним и другим пальцем, и все четыре стреляют. И причем стреляют так, что не пропустят нигде – один от другого очень близко. Ну а у ДШК один ствол. Ну и, значит, мы выкопали окоп на огороде, установили этот пулемет и закрепили его. Пехота залегла отдельно – там лесок маленький был. А с левой стороны наши танки. А немцы разведку сделали – два-три самолёта-разведчика налетели. И через каких-нибудь 30 минут летят 5, 6, 7 самолетов немецких. Начали бомбить танки. А я должен направить против того места, откуда они будут лететь, и их встречать пулеметом. Там надо выгадывать: если он чуть-чуть в сторону – ты тоже должен в сторону. И если я успел их сразу встретить огнем – хорошо, не успел – они могут свернуть. И там же не один самолет летит. Значит, я навожу на какой-то, какой мне более удобный: когда он на меня направился, я в это время ему в нос должен навести. А после этого, когда уже он перелетел, я должен стрелять вдогонку. Самое удобное, когда он на тебя летит, вот ты прямо в лоб ему и даешь. И когда я вижу, что он на меня, – навел и в это время дал огонь. А этот пулемет если стреляет, так уже наверняка. Если попал – значит, готовый он. Его зацепило. И когда я увидел, что он вспыхнул, дым пошел – все ясно. Он через лесок перелетел и упал. Ну, конечно, я уже износился – выстрелил сколько мог патронов. Уже мне нечем стрелять. Командир мой с командного пункта видел. Видел огонь, видел самолет, все это. И мне рассказывает, что вот так и так. Говорю: «Да, вот это я стрелял». Со мной, правда, тоже ж были бойцы. У нас в окопе человека 3–4, а остальные могут в стороне где-нибудь. Пулемет тяжелый, конечно. Но разбирается, и вдвоем можно нести: один за ствол, а другой за ручки. А лента отдельно. И командир после этого составляет рапортичку, что я, такой-то, вел огонь и подбил самолет. Ну и мне после этого дали «Красную Звезду».

Ну, это по самолетам. А был случай зимой, под Курском, мы по машинам стреляли. Там пехота на машинах, они куда-то двигались по шоссе. Три-четыре машины одна за другой, а мы в это время сидели замаскированные в лесу. У нас, по-моему, два пулемета было крупнокалиберных. А они примерно метров 400 от нас. Мы направили ну и обстреляли их. Машину, значит, подбили мы. Ну а раз подбили одну – пехота быстро разбежалась. А мы в это время по ним из пулемета. Они скрылись в лесок. Ну, несколько, может, там ранили, но надо было уходить: у нас дисков было мало. А когда мы отошли, так они передали, видно, по радио и вызвали танки. И штук 30 танков по этой трассе прошли, но совсем в другом направлении. А мы ушли. Против танков этими пулеметами… Это ре-е-едко когда ты можешь попасть в окошко.

Бывало и по пехоте. В Кабардино-Балкарии: мы на горе, а село под низом. Мы окоп выкопали и этот пулемет поставили крупнокалиберный. И в это время заметили, что немцы, по-моему, с румынами начали наступать на село – это было днем. До них примерно метров четыреста. А этот пулемет бьет чуть ли не на два километра. Обстреляли их, пехота немецкая сразу залегла. А раз залегла – и по ним чешешь. В это время минометная рота подошла и по ним с минометов. Сорокапятки подошли, и то же самое. Вот такой период боев был.

Еще мы охраняли штаб полка. Вот, допустим, командир полка где-то занял себе место для наблюдения, а мы в стороне должны охранять, чтоб, часом, самолеты не разбомбили этот наблюдательный пункт.