Пух и прах

Мейер и Клинг сидели в седане марки «Крайслер», припаркованном на Кафедральной улице. Из машины они ясно видели Тони Ла-Бреску, стоявшего на углу рядом со знаком автобусной остановки. Часы на католическом соборе, расположенном на перекрестке двух улиц, показывали двадцать минут первого. Ла-Бреска пришел рано. Всем своим видом молодой человек выказывал нетерпение. Он беспокойно ходил взад-вперед, скурил три сигареты подряд, при этом постоянно поглядывая то на соборные часы, то на свои.

– Ошибки быть не может, – уверенно произнес Клинг. – Он явно ждет того самого Ди-Филиппи.

– Встреча на высшем уровне, – фыркнул Мейер.

– Точно, – усмехнулся Берт. – Сейчас Ла-Бреска сообщит Дому, что он в деле и получит долю. А потом Калуч решит, стоит его мочить или нет.

– Бьюсь об заклад, старину Дома отправят на корм рыбам. Готов делать ставки?

– Азартные игры мне не по душе, – отозвался Клинг.

Часы на соборе принялись отбивать половину первого. Над перекрестком поплыл колокольный перезвон. Кое-кто из пешеходов поглядел на колокольню, однако большинство не обратили на колокола никакого внимания – они спешили по своим делам, вжав от холода головы в плечи.

– Что-то опаздывает старина Дом, – протянул Мейер.

– Ты только погляди на бедного Тони, – кивнул Берт. – Его того и гляди удар хватит.

– Это точно, – расплылся в улыбке Мейер.

В машине работал обогреватель, и детектив наслаждался уютом и теплом, от которого клонило в сон. Он не завидовал Ла-Бреске, торчащему на продуваемом всеми ветрами перекрестке.

– Какой у нас план действий? – спросил Клинг.

– Ждем окончания встречи, потом берем Дома.

– Надо брать обоих, – заявил Берт.

– И что мы им предъявим?

– Запись телефонных разговоров Ла-Брески у нас есть, так? Мы знаем, что он собирается пойти на дело. Предварительный сговор с целью совершения преступления, статья пятьсот восемьдесят.

– Это несерьезно, – отмахнулся Мейер. – Я бы лучше выяснил, что конкретно они затевают, а потом взял бы их на месте тепленькими.

– Если он работает на Глухого, значит, они уже совершили два преступления, – возразил Клинг, – причем тяжких.

– Это если он работает на Глухого, – кивнул Мейер.

– Ты так не считаешь?

– Не считаю.

– А я вот не знаю, – признался Клинг.

– Быть может, старина Дом поможет нам приподнять завесу тайны?

– Если он вообще объявится, – мрачно произнес Берт.

– Который час?

– Без двадцати.

Детективы не спускали глаз с Ла-Брески. Теперь он нервничал заметно больше. Паренек расхаживал взад-вперед, похлопывая себя по бокам, чтобы отогнать стужу. На нем было все то же бежевое короткое пальто, в котором он явился за жестянкой в парк, все тот же зеленый шарф на шее и те же ботинки на толстой подошве.

– Гляди! – неожиданно выпалил Мейер.

– Куда?

– На ту сторону улицы. Видишь, машина паркуется у обочины?

– Где?

– Да вон же! – с жаром произнес Мейер. – Берт, это та самая блондинка! Это же ее черный бьюик!

– А она-то что здесь забыла? – изумился Клинг.

Мейер завел машину. Ла-Бреска тем временем приметил бьюик и быстрым шагом направился к нему. Детективы увидели, как девушка за рулем поправила длинные волосы и наклонилась вбок, чтобы открыть дверь. Ла-Бреска сел в автомобиль. Мгновение спустя он отъехал от тротуара.

– Что будем делать? – спросил Клинг.

– Едем за ними, – ответил Мейер.

– А как же Доминик?

– Может, блондинка как раз сейчас везет Ла-Бреску к нему.

– Может, и нет.

– Что мы теряем? – пожал плечами Мейер.

– Мы можем потерять Доминика.

– Слава богу, сейчас у нас есть машина, – отмахнулся Мейер и нажал на педаль газа.

Крайслер сорвался с места.

Через некоторое время они доехали до самой старой части города. Она славилась узкими улочками, очень плотной застройкой и пешеходами, которые, не обращая внимания на светофоры, перебегали через проезжую часть где попало, ловко маневрируя среди движущихся автомобилей.

– Вот бы их тоже штрафовали за нарушение правил, – буркнул Мейер.

– Не упусти бьюик, – предупредил Клинг.

– Я не первый день в полиции, дружок.

– И все же неделю назад ты его упустил, – напомнил Берт.

– Тогда я шел пешком.

– Налево сворачивают, – промолвил Берт.

– Сам вижу.

Бьюик и вправду свернул налево, туда, где находилась широкая, обсаженная деревьями набережная реки Дикс. Сама река от берега до берега была в ледовом плену – событие экстраординарное. Такое за всю историю города случалось лишь дважды. Сейчас она раскинулась до Калмз-пойнт, словно канзасская равнина – плоская и безбрежная. Ни единого суденышка, ни лодочки, лишь белый снег, покрывавший, словно скатертью, слой льда. Нагие деревья вдоль набережной клонились от порывов безжалостного ледяного ветра, гулявшего вдоль реки. Казалось, даже бьюик с трудом преодолевает его сопротивление, то и дело начиная рыскать из стороны в сторону. Впрочем, блондинка уверенно управлялась с рулем. В конце концов она остановила машину у тротуара и заглушила двигатель. На набережной стояла тишь, нарушаемая лишь свистом ветра. В воздухе летали старые газеты, напоминая гигантских безголовых птиц. Прямо на середину улицы выкатился мусорный бак.