Пуговицы

Раньше я мечтала жить одна. Навсегда избавиться от общества Яги и Кощея. Освободиться от вечного принуждения и почувствовать себя свободной. Исполнение этой мечты казалось призрачным, далеким и представлялось главной целью моего довольно туманного будущего. Однако на поверку вкус этой свободы оказался совсем иным. В нем не было упоительной сладости или легкости, а заветное исполнение мечты, пусть даже на недолгий срок, не принесло ни радости, ни счастья. Быть может, виной тому погода, хроническая простуда или закрутившаяся неразбериха с физручкой. Но, вместо того чтобы наслаждаться одиночеством, я под воображаемые злобные окрики Яги: «Вынеси мусор, бездельница», «Погладь хотя бы белье», «Кто на тебе криворукой такой женится?» – неприкаянно бродила по квартире в ожидании вечера. Сообщение от Даши пришло как раз в тот момент, когда я наконец уговорила себя достать гладильную доску.

«Привет. Как дела?» – «Все хорошо. А как у тебя?» – «Я немного грущу». – «Что-то случилось?» – «Почему обязательно должно что-то случиться? Просто я боюсь, что вы со Славой не помиритесь, и мне от этого очень грустно». – «Мы с ним не ссорились». – «Я все знаю. Он рассказал тебе про нас, и теперь ты ему не пишешь и не разговариваешь. Это значит, что ты больше не хочешь с ним дружить». – «Я пока еще не знаю, что написать». – «Напиши, что любишь его». – «Это будет глупо». – «Ну, хотя бы притворись. Пожалуйста, ради меня!» – «А тебе это зачем?» – «Ты не знаешь, как Слава переживает и думает, что все испортил. Но мы же не виноваты, что все так получилось. Ты считаешь, что мы плохие. Но мы ничего плохого не делали». – «Я так не считаю». – «Тогда напиши ему». – «А можно не сегодня?» – «Но почему? Чего ты боишься?» – «Я боюсь дестроя. Знаешь, что это? Это когда все вокруг перепутывается и разрушается. И если вовремя не навести порядок, можно совсем пропасть». – «Это хорошо. А то я решила, что ты боишься Нади». – «Надя мне, к счастью, уже ничего не сделает». – «Надеюсь. Я ее просила не трогать тебя, но она иногда обманывает». – «Ну, теперь-то уже точно все позади». – «Не точно». – «Слава мне не все рассказал?» – «Слава про это не знает. Только я». – «А мне расскажешь?» – «Нет». – «Почему?» – «Тогда ты испугаешься и не станешь ему писать». – «Слышала поговорку: «Кто предупрежден, тот вооружен»?» – «Хорошо. Я скажу. Только пообещай, что напишешь ему, что любишь?» – «Это нечестно». – «Мой секрет того стоит». – «Маленькая шантажистка! Ладно, обещаю». – «Клянешься?» – «Клянусь». – «Надя иногда мне пишет. Спрашивает, как у нас дела». «Как пишет?! Она не может ничего писать». – «Ну вот так. С того света пишет. Но Слава об этом не знает. Только не вздумай проговориться!» – «Все ясно. Забираю свою клятву назад». – «Почему? Ты мне не веришь?» – «Прости, не могу тебе отвечать – ко мне кто-то пришел».

Конечно же, ко мне никто не пришел, но поддерживать Дашину игру я не хотела. Более того, девочка меня сильно разозлила. Быть может, в свое время она была привязана к Наде и даже любила ее, но я потратила четыре дня, чтобы немного успокоиться после того, как побывала у них в гостях. От одного Надиного имени у меня готовы были вот-вот появиться тремор, нервный тик и чесотка. Казалось, будто я села на санки и покатилась с ледяной горки. И чем дальше, тем сильнее несло. Я еще не разобралась с Ягой, Кощеем и Тамарой Андреевной, как внезапно всплыла история Томаша, но, стоило в нее погрузиться, и тут же выяснились новые подробности того злосчастного вечера с участием Женечки и Бэзила. И теперь все вернулось к первоначальной точке отсчета, когда виноватым мог оказаться любой, только увлекательным это больше не казалось.

С Лизой мы встретились возле ТЦ. На ней был венок из синих искусственных цветов и длинное узкое белое платье, напоминающее свадебное, в котором ее двенадцатилетняя сестра в прошлом году выступала на школьном празднике весны. Лиза в нем еле дышала. Лицо ее покрывал толстенный слой белого грима, кончики широких подрисованных бровей трагично были вздернуты к переносице, глаза обведены черными кругами, а накладные ресницы топорщились в разные стороны.

– Я труп невесты, – пояснила она. – А ты почему без костюма?

– Я в костюме.

– Да? – Лиза критически меня оглядела. – Что-то незаметно. И кто же ты?

– Я труп физручки.

– Правда? – Она осуждающе закатила глаза. – А выглядишь, как Машка Иванова из одиннадцатого «Б».

– Ну и фиг. Я не развлекаться иду, а по делу.

– Одно другому не мешает. Сейчас мы из тебя шикарный труп сделаем. – Лиза порылась в сумочке, достала плашку с гримом и, не спрашивая моего разрешения, принялась намазывать мне лоб и щеки белой замазкой. Двумя пальцами размазала тушь под глазами, взбила руками волосы и отошла назад, чтобы полюбоваться результатом.

– Ужас, – с чувством резюмировала она, – еще бы одежду как-то подправить.

– Одежду не нужно. Мне она еще пригодится. Главное, чтобы в квартиру пустили.