Пугало гуляет в полночь

Он не отвечал. Ледяные голубые глаза смотрели на меня в упор, лицо искажала страшная гримаса.

Вдруг он протянул ко мне руки. Но кистей у них не было! Из рукавов пиджака торчала солома. Одна солома.

– Не надо! Нет! – завопила я.

14

– Дедушка! Пожалуйста! Не надо!

Я кричала, а он тянул ко мне соломенные руки, скалился, как злая собака, и рычал.

Соломенные руки были уже совсем рядом со мной.

Лицо дедушки Курта оставалось таким же, как всегда. Только глаза были холодные. Холодные и безжизненные.

Я вскочила на ноги, и соломенная рука задела мое лицо. Я отшатнулась и заслонилась ладонью.

– Дедушка, – прошептала я, – что случилось? Что с тобой?

В висках у меня стучало, я вся тряслась. Холодные глаза теперь сверкали от ярости. Он опять потянулся ко мне.

– Не-е-ет! – завыла я в ужасе и кинулась к двери.

Он преследовал меня, половицы все так же скрипели под его ногами. Я оглянулась и увидела, что из его штанин тоже высовывается солома.

У него соломенные ноги!

– Дедушка Курт! Дедушка Курт! Что с тобой? – Я кричала как безумная, сама не узнавая своего голоса.

Он был совсем рядом: солома царапнула меня по спине.

Я ухватилась за ручку двери, повернула ее и рванула на себя…

И опять завизжала, потому что столкнулась с бабушкой Мириам.

– Помогите! Бабушка Мириам, спаси меня! Он пытается меня схватить!

Бабушка оставалась совершенно спокойной. В полумраке я не сразу разглядела ее лицо.

А потом увидела, что очки на нем нарисованы. И глаза. И рот. И большой коричневый нос.

– Ты не настоящая! – завопила я.

А потом на меня навалилась темнота, потому что дедушка Курт закрыл мои глаза соломенными руками.

15

Я проснулась от удушья и закашлялась.

Вокруг была кромешная тьма.

Я не сразу сообразила, что у меня на лице лежит подушка.

Я отшвырнула ее и села на кровати, тяжело дыша. Лицо пылало, а взмокшая ночная рубашка прилипла к спине.

Я посмотрела в окно, боясь, что сейчас увижу пробирающуюся ко мне темную фигуру.

Штора дрогнула. Утреннее небо было еще серым. До меня донесся крик петуха.

Сон. Все, что я видела – просто кошмарный сон.

Я сделала глубокий вдох и спустила ноги на пол.

«Все это только сон, – повторила я мысленно. – Успокойся, Джоди. Тебе просто приснился дурной сон».

Внизу раздавались чьи-то шаги.

Я достала из шкафа свежую одежду – выгоревшие шорты и майку без рукавов.

Глаза слезились, и я видела все как в тумане. В это утро аллергия разыгралась по-настоящему.

Я протерла глаза и подошла к окну. Ярко-красное солнце уже выглядывало из-за старой яблони. На траве в саду выступила роса, и ее капли сверкали как изумруды.

Дальше простиралось зеленое кукурузное море. Посреди него высились неподвижные пугала, распростершие руки. Они как будто приветствовали восход. Опять прокричал петух. «Какой же идиотский кошмар!» – подумала я и встряхнулась, чтобы выбросить его из головы. Потом причесалась и спустилась вниз, к завтраку.

Марк вошел в кухню одновременно со мной. Бабушка Мириам сидела за столом в одиночестве. Перед ней стояла кружка с горячим чаем, а сама бабушка смотрела в окно.

Когда мы вошли, она повернулась к нам с улыбкой:

– Доброе утро. Как спалось?

Мне вдруг захотелось рассказать ей про кошмар, но вместо этого я спросила:

– А где дедушка Курт?

На его пустом стуле лежала нераскрытая газета.

– Они все с утра пораньше уехали, – ответила бабушка Мириам, потом встала, подошла к шкафам и вернулась с большой коробкой кукурузных хлопьев. – Будет славный день, – весело добавила она.

– А оладий не будет? – буркнул Марк.

Бабушка Мириам застыла на месте.

– Я совершенно позабыла, как их делать, – сказала она, не оборачиваясь.

Поставив перед нами миски, она пошла к холодильнику, чтобы достать молоко.

– Детки, хотите попить апельсинового сока? – обратилась она к нам. – Его только что выжали.

Улыбаясь, бабушка Мириам поставила картонный пакет молока на стол, рядом с моей миской. Глаза ее за квадратными стеклами очков казались тусклыми.

– Надеюсь, вам тут у нас хорошо, – тихо сказала она.

Я быстро ответила:

– Нам было бы хорошо, если бы не Стикс.

Она удивленно переспросила:

– Стикс?

– Он опять старается нас напугать, – объяснила я.

Бабушка Мириам поцокала языком и мягко ответила:

– Вы же знаете Стикса. – Она пригладила ладонями волосы. – А чем вы намерены сегодня заниматься? Такое прекрасное утро! Может, на лошадях покатаетесь? Дедушка Курт и Стэнли на всякий случай оседлали для вас Бетси и Мэгги.

– А почему бы и нет? – оживилась я. – Что скажешь, Марк? Можно покататься, пока не так жарко.

Марк согласился.

– Вам всегда нравилось ездить вдоль речки, – приговаривала бабушка Мириам, убирая со стола кукурузные хлопья.

Я пристально посмотрела на нее, на ее кудрявые рыжие волосы, пухлые руки, расшитое цветами платье и спросила:

– Бабушка Мириам, с тобой все в порядке? – Эти слова буквально сорвались с языка. – Вообще… у вас тут все в порядке?

Она ответила не сразу. Чуть повернулась в сторону, не желая смотреть мне в глаза, потом тихо ответила:

– Отправляйтесь кататься. И не беспокойтесь обо мне.