Пугачев

Беспокоили правительство и циркулировавшие за границей слухи, преувеличивавшие размах восстания и успехи повстанцев[554]. Помимо прочего, они могли сорвать желанный для Петербурга мирный договор с Турцией и сподвигнуть другие враждебные державы, например Швецию, на войну с Россией. Распространителями таких слухов могли быть, в частности, иностранные дипломаты, аккредитованные в русской столице. Конечно, зачастую их отчеты содержали достоверные сведения о бунте, однако недостаток информации всё же давал о себе знать. Порой послы делали заключения об успехах повстанцев лишь по косвенным данным. Например, пруссак граф Сольмс объяснил исчезновение из продажи икры захватом повстанцами Поволжья. Вероятно, сообщения Сольмса сыграли не последнюю роль в формировании мнения прусского короля Фридриха III, который в феврале 1774 года писал: «Бунт этот более опасен, чем возвещалось в первых донесениях… Он будет иметь более серьезные последствия…»[555] И если Сольмс заблуждался совершенно искренне, то некоторые дипломаты могли намеренно искажать информацию о событиях под Оренбургом. Например, власти подозревали в этом французского посла Дюрана (содержание некоторых его депеш стало известно, так как у руководителя Коллегии иностранных дел Никиты Панина имелся ключ по крайней мере к одному шифру Дюрана).

Писала о Пугачевском восстании и зарубежная печать. Причем некоторые газеты наряду с достоверной информацией сообщали не просто преувеличенные, но и вовсе фантастические сведения. Например, английская газета «Лондон кроникл» сообщила читателям, что пугачевцы разгромили Бибикова, а Екатерина уступила престол Павлу. Справедливости ради отметим, что английские газетчики усомнились в правдивости этой новости, поскольку полагали: «…такая сильная духом женщина расстанется с короной только вместе с жизнью»[556]. Фантастические вести о пугачевщине дошли даже до североамериканских колоний Британии. Российские власти, в том числе и сама Екатерина в письмах своим европейским корреспондентам, пытались опровергнуть невыгодные империи сведения. Однажды Никита Иванович Панин был так взбешен «клеветой», напечатанной в кельнских газетах, что приказал русскому посланнику при имперском сейме выразить протест по поводу этих публикаций и потребовал выпороть владельца одной из газет. Пороть издателя никто, разумеется, не стал, а потому российским дипломатам приходилось самим опровергать в европейской печати сведения, порочившие империю.

Естественно, императрица, Бибиков и прочие сановники обрадовались, узнав о разгроме Пугачева под Татищевой. Весть эта застала главнокомандующего в Бугульме, откуда 26 марта он написал жене: «То-то жернов с сердца свалился… А сколько седых волос прибавилось в бороде, то Бог видит; а на голове плешь еще более стала». Не менее радостным было письмо Бибикова М. Н. Волконскому: «Теперь я могу почти, Ваше сиятельство, с окончанием всех беспокойств поздравить, ибо одно только главнейшее затруднение и было, но оно теперь преодолено; и мы будем час от часу ближе к тишине и покою». Сообщить своим корреспондентам о разгроме самозванца спешила и сама Екатерина. Например, 9 апреля она писала подруге своей матери Иоганне Доротее Бьельке, что Пугачев, «не более как глупец и пьяница», после поражения бежал с двумя товарищами за Яик[557].

Разумеется, за победой под Татищевой последовали награды. А. И. Бибиков из премьер-майоров лейб-гвардии Измайловского полка был произведен в подполковники, генералы Фрейман и Мансуров награждены орденами Святой Анны; что же касается главного «виновника торжества» Голицына, то он получил поместья в Могилевской губернии. Офицерам, привезшим весть о поражении самозванца, был дарован следующий чин. Всем участникам сражения, «начиная от первого штаб-офицера до последнего солдата», императрица пожаловала «через сие невзачет третное жалованье[558]». Не остался без награды и губернатор Рейнсдорп — получил орден Святого Александра Невского. «Самим же жителям городским» было даровано «действительное на два года увольнение их от подушного сбора, а при том и пожалование на их общество в нынешний год всего прибыльного чрез откуп сбора с питейных домов их города»[559].

Однако враги Пугачева рано торжествовали. Вскоре «амператор» собрал новое войско, которое сумело принести правительству немало проблем. Пришла пора поговорить о том, что представляло собой пугачевское войско до и после поражения под Татищевой и каким военачальником был самозванец.

Полководец и его армия