Пугачев Победитель

рону мужиков, обещая им уничтожение крепостного права. В Туле нашелся какой-то «пророк Израиль», вероятно, свихнувшийся человек, начетчик Библии и галлюцинат. Тот прямо объявил себя царем. Сманил рабочих и мещан. В Батурине вынырнул «цесаревич Алексей Кириллович» — мнимый сын от тайного брака Елизаветы с Разумовским. А в Полтаве отыскался праправнук Богдана Хмельницкого, казак Ханенко, а в Петрозаводске появилась вторая «княжна Тарака нова». Даже в южной армии стали выплывать самозванцы, мутившие солдат и натравливавшие их на офицеров, особенно на высший командный состав. Им удалось поднять настоящее возмущение в лагере. Кучка мятежников ворвалась в палатку генералиссимуса Румянцева, когда там шло совещание. Сам Румянцев был ранен. Григория Александровича Потемкина мя тежники схватили и поволокли из их палатки, чтобы повесить. Если бы не оставшиеся верными Суворову фанагорийцы, Потемкин и Румянцев погибли бы. Во всяком случае в самом лагере произошло великое смятение, полк шел против полка. Артиллерия была вынуждена стрелять по взбунтовавшимся картечью. Мятеж удалось подавить, но какой ценой?! Были наворочены горы человеческих трупов. В сражении погибло множество верных долгу людей. Армия получила страшный удар, сразу обессиливший ее. Мятеж ники разбежались. Многие ушли к туркам, другие нестройными толпами, грабя мирное население, пошли в Россию. Гнаться за ними не было возможности, потому что при первых же вестях о мятеже Мустафа паша бросил на наш лагерь своих янычар и башибузуков. Его удалось отбить, но удержаться не было возможности: нашей обессиленной армии грозила опасность оказаться в таком положении, в каком около полувека тому назад оказалась армия Петра] Великого на Пруте. Пришлось отступать, отступать, | покидая на произвол судьбы все то, что было завоева- J но долгой и кровопролитной войной...

Но ведь армия-то уцелела! Почему она не дей- е шуст? Почему не идет на Москву? Что думает Суворов?

Ежели почитать за армию тысяч тридцать человек, обладающих ружьями и пушками, но почти не имеющих ни пуль, ни снарядов, ни пороху, ни перевя- ниных средств, то армия уцелела. Но эта армия находится в иностранном государстве, у господаря М'.лдаво-Валахии. Господарь согласился принять ос- | а пси армии, но чинить ей всяческие притеснения. Лж трийцы заняли Бухарест стотысячной армией под предлогом охраны столицы княжеств от турок, на самом же деле, чтобы не допустить туда наших. Венгерская конница сторожит наших, готовясь при нервом удобном случае наброситься на них.

Уходили бы ДОМОЙ™

Суворов рвется в Россию. Он боится, что при мши.нейшем промедлении похода армия совершенно ни ыют от болезней и от побегов измученных солдат. I" австрийцы загораживают дорогу. Придется проби- ийГЬСЯ..

- Суворов пробьется!

Но ведь в Малороссии восстание. Там появился ним гетмана Полуботка, поднял подкупом запорож- Н1Ч1 Возродилась старая гайдаматчина. На необозри- мим пространстве от Днестра и до Северного Донца снуют шайки гайдамаков, грабящих мирное население. I' I спи нашей армии и удастся вырваться из полупле- |Ц| ю ей придется прокладывать себе дорогу до М.м юны штыками...

Пугачев, завладев старой столицей, стянул туда и « мою ораву. Мятеж, как огненный вихрь, и сейчас рн п> швает по русской земле. Везде и всюду колодни- ии ч-иободились, и бредут толпами к столице: их

ш ит Хлопуша. Из них он устраивает новую «ан-

нир.1 юрскую гвардию». В Кремле стоит этот «каторж-

гарнизон», в котором насчитывается теперь уже

цп десяти тысяч отпетых душегубов. Но это только

286

287

«головка», только самые отчаянные головорезы. А кро ме них в Москве имеются и другие каторжные полки.

А население?

Что может сделать толпа безоружных люде» против отлично вооруженных душегубов? Кто может, тот бежит. Остальные трепещут и повинуются, злобст вуют, зубами скрежещут, но бессильны сделать что- либо. На первых порах было море разливанное, пир на весь мир, покуда не сожрали запасы. Теперь, с наступ лением зимы, с каждым днем положение делается всо хуже да хуже. Крестьяне, раньше охотно привозившие в Москву муку, сало, всякую живность, чтобы получить в обмен награбленные у горожан вещи, теперь боятся даже приближаться к Москве: пугачевская ненасытная орда их грабит. Из-за недостатка в при пасах приходится посылать по деревням целые отряды, но толку от этого мало: крестьяне хоронят свое добро в земле. Да ежели такому отряду и удается путем грабежа раздобыть кое-что, только самая ни чтожная часть добытого довозится до Москвы, потому что потребляется самими этими отрядами. Ближайшие окрестности Москвы уже опустошены. В поисках припасов пугачевцам приходится посылать отряды все дальше и дальше.

Чем же это все кончится, Костя? — спросил с тревогой в голосе Иван Александрович.