Псевдоним «Эльза»

Дверь за спиной хлопнула. У Кати всё сжалось внутри – словно предчувствие. Ей очень хотелось повернуться и взглянуть на дверь, но она понимала, что это нельзя. Но это нельзя Эльзе, а Ирме Такконен вполне даже и не запрещается проявить любопытство. Вполне естественно, что если она ждёт человека почти три часа, то уже теряет терпение и вертится на стуле при любом шорохе. Никто, в том числе и бармен, не заметит в её поведении ничего подозрительного. Так бы даже и лучше, для создания должного впечатления. Но всё-таки профессиональный навык взял верх. Катя раскрыла сумочку Ирмы Такконен, вынула пудреницу с зеркальцем, открыла её. Навела зеркальце так, чтобы в него было видно дверь и кто вошёл, и начала обмахивать пуховкой нос. Оказалось, что это был мужчина средних лет, довольно крупного телосложения, в длинной кожаной жилетке, отороченной мехом, какие носили зимой ремонтники трамвайных путей. Можно было не сомневаться, что это Кутунен. Паананен ничего не сказал ей, но, видимо, он намеренно так одевался, чтобы его легче было узнать. На голове – кожаная кепка. Войдя в пивную, он снял головной убор, открыв довольно большую лысину на макушке. Не задерживаясь при входе и даже не взглянув на ожидавшего его человека, – видимо, не ждал его и не знал в лицо, – Кутунен сразу направился к пивной стойке. Сдернул кожаные рукавицы, постучал одной о другую, стряхивая снег. Бармен засуетился за стойкой, приветствуя его. Сразу подставил стакан с пивом, потом, перегнувшись через стойку, начал шёпотом рассказывать, указывая взглядом то в сторону Кати, то в сторону субъекта, сидевшего перед дверью. Кутунен слушал, кивая. Потом что-то сказал бармену, положив перед ним деньги. Смахнув монеты в карман фартука, бармен налил большую кружку пива, поставил её на поднос и, выйдя из-за стойки, направился к столику у двери. Наклонившись к ожидавшему посетителю, что-то сказал ему, поставив перед ним кружку с пивом. Наверное, попросил ждать. Затем направился в сторону Кати. Она тут же спрятала пудреницу в сумку.

– Вы всё нос пудрите да в окно смотрите? – спросил бармен, подойдя к ней. – Пришел ваш Кутунен. Я ему сказал про вас, – сообщил с важностью. – Сейчас подсядет к вам. – И тут же добавил: – С вас две марки. За компот.

«Но я же уже платила за компот», – хотела возмутиться Катя, но сообразила – это не за компот, у бармена вовсе не дырявая память. Это за услугу, мол, мы же вам не обязаны. «Да ему неплохо бы пожить при большевиках, чтобы его раз и навсегда отучили от вредной буржуазной привычки драть деньги за всё, – подумала Катя. – Военный коммунизм с конфискациями явно его отрезвил бы. Но коммунизм пока застрял на линии Маннергейма. Так что придется платить».

– Хорошо, – согласилась она и положила на поднос две монеты.

– Благодарствуем-с. Ждите.

Бармен отскочил назад к стойке. А через минуту она услышала рядом с собой грубоватый мужской голос.

– У вас, кажется, самовар прохудился, дамочка. Мне сказали. Могу починить, но возьму дорого. Сами знаете, какие времена.

Катя повернула голову, и тут заметила, что, допив пиво, посетитель, дожидавшийся Кутунена за столиком у дверей, встал и вышел из пивной, оставив на столе монету. Это Кате не понравилось. Видимо, Кутунен распорядился, чтобы он ушёл. Зачем? Ведь он не знал заранее, кто она и что она ему скажет? Долго ли поговорить о самоваре. Кто-то предупредил его? Кто? Паананен, если остался жив в перестрелке? Она ведь не знала точно, жив он или погиб. Но вряд ли. Если бы он был способен связаться с Кутуненом, он бы и к магазину Пекканена пришёл. Скорее всего, он убит. Тогда кто?

– Так что с самоваром, дамочка?

Кутунен сел напротив неё. Достав из кармана жилетки трубку и кисет с табаком, начал набивать её, чтобы раскурить.

– Я от Арво Паананена из Пори, – сказала Катя негромко, наклонившись к нему, и назвала пароль: – Красный мак.

Положив трубку на стол, Кутунен несколько секунд внимательно смотрел на неё. Потом ответил:

– Калина.

Лицо его не понравилось Кате. Одутловатое, бледное. Глаза опухшие, тусклые. В нём было что-то отталкивающее. Но особенно не понравились ей его руки. Огромные толстые пальцы, похожие на щупальца, каждый – что та сосиска, которую Катя съела днем. «Такими легко задушить человека, – мелькнула у неё мысль. – Ни одна шея не выдержит».

– Паананен в Турку, – продолжил Кутунен, снова взявшись за трубку.

– Он раньше был в Турку, – ответила она, понимая, что он проверяет её, нашел, кого проверять. – Но с прошлого года жил в Пори. До вчерашнего дня. После провала агента вынужден был уехать и из Пори. Обосновался в сторожке обходчика путей. Его там обнаружили. Как видите, мне всё известно точно. Я была с ним…

– Паананен мёртв, – сообщил Кутунен.

Она ожидала этого, надежды на то, что ему удалось спастись, на самом деле было мало. «Тогда кто тебе сказал, что я здесь? – сразу пришла ей мысль. – Ты же знал, это очевидно».