Псевдоним «Эльза»

– Отец, горячего питья принеси, – крикнула она мужу в сени. – Озябла гостья наша. Брусники да клюквы разомни в кипяток, да ягод можжевеловых добавь, а то как бы не заболела, не приведи господь, – добавила она озабоченно.

– Сейчас, сейчас несу, – пробормотал недовольно Оле. – То пошёл вон, то неси скорее…

– А соседка ваша, княжна Шаховская, она как выглядела?

Катя буквально выдавила из себя вопрос. Нет, она не могла поверить в то, что услышала. Это было невероятно. Это ошибка – не может быть. Или Бог всё-таки есть? Он их помиловал, её саму и Гришу…

Она помнила этот день прекрасно. Это был второй день после их венчания. В Ростове, перед тем как дивизия выдвинулась в Царицын, Грицу передали в штабе письмо. Он прочитал его в саду губернаторского дома, где им любезно предоставили комнаты, и побелел, пробежав глазами строчки. Она качалась в гамаке, не спуская с него глаз, и вскочила, едва заметив, как изменилось его лицо.

– Что случилось? От кого это письмо? – спрашивала она, заглядывая ему в глаза, он не смотрел на неё.

– Ничего, не волнуйся, всё хорошо, – он с нежностью поцеловал её, но голос был глух. Больше ничего не сказав, ушёл в дом. Уже после его гибели она нашла это письмо от великой княгини Марии Павловны из Парижа. В нём сообщалось, что, получив известие в расторжении помолвки, бывшая невеста князя Белозёрского княжна Мария Николаевна Шаховская покончила с собой, выстрелив из трофейного пистолета деда в рот. «Не знаю, простит ли Вам, Григорий Александрович, Господь Ваш грех, – писала князю великая княгиня, – молитесь. Мы все скорбим. Это огромное горе. Огромная несправедливость». Через полтора месяца Катя узнала, что Гриц был убит в атаке. От горя она потеряла ребёнка, зачатого после свадьбы. Она осталась совершенно одна, вся жизнь покатилась под откос.

– Она прежде была красавицей, верно, – до неё снова донесся голос фермерши. – Волосы такие рыжие, пышные. Лицо благородное. А манеры, голос… Вежливая всегда такая, терпеливая, слова грубого не скажет. Вы пейте, пейте, что ж не пьете? Горячо, что ли?

– Да, горячо. Извините.

Катя неотрывно смотрела на огонь в печке. Спустя три года после смерти Грица, в подвале чекистской тюрьмы дядя Маши, полковник белогвардейской разведки князь Борис Борисович Шаховской, перед расстрелом смотрел на неё с усмешкой, и этот взгляд в мучительном бреду, накрывавшем её во время приступов болезни, преследовал её вот уже больше десяти лет. «Я отправлюсь туда же, куда ты отправила Машу, – сказал он, не теряя хладнокровия. – Мне не вырваться, как и ей. Но и твоя жизнь здесь, на земле, будет невыносима. Ты сущий дьявол, Катя. Маша и Гриц соединились на небе, ты же останешься здесь, чтобы приносить горе и смерть дальше. Ничего иного ты не умеешь. Только горем и смертью ответить на добро».

Он тоже не знал, внезапно поняла она. Тогда, в двадцать втором году, князь Борис Борисович не знал, что Маша осталась жива. И Гриц не знал. Погиб, не узнав. А теперь и могилы его не осталось, где бы она могла рассказать ему об этом. Монастырь в Ростове, на кладбище которого был похоронен князь Белозёрский, большевики сровняли с землей, и кладбище заодно – тоже. На его месте построили заводской клуб. Там теперь на костях Грица поют и пляшут народные казачьи ансамбли.

– Что с вами, барыня?

Катя закрыла лицо ладонями. Слёзы против воли катились из глаз. На какое-то время она забыла о Ярцеве, о том, что ей срочно нужно добраться до Хельсинки. Она вспомнила себя юной пятнадцатилетней девушкой где-то в Польше, в госпитале русской армии в 1916 году. Рядом с ней на постели лежит бездыханное тело её отца. Артиллерийский капитан Опалев, лишившись обеих ног, умер от гангрены. Она закрыла ему глаза. Её горе так велико – одна, совсем одна на свете. Матушка, дочь священника, скончалась ещё при её рождении, она никогда не видела её, кроме как на фотографическом портрете после свадьбы с отцом. У неё нет слез плакать. Она оглушена, раздавлена.

– Катрин, Григорий Александрович сказал, что написал матушке в Петербург, он уверен, она даст согласие, и вы не останетесь без крова. Княгиня Алина Николаевна приютит вас, не отчаивайтесь. Капитан Опалев служил в дивизии Григория Александровича. Он был очень смелым офицером. Генерал не оставит вас без поддержки.

С трудом преодолев оцепенение, она повернулась на этот мелодичный, красивый голос. Стройная рыжеволосая красавица в одеянии сестры милосердия обняла её за плечи, прижав её голову к себе.

– Не бойтесь, Катрин, мы вас не оставим, – обещала она ласково. – Меня зовут Маша. Княжна Мария Николаевна Шаховская. Но вы можете меня называть просто Мари.