Псевдоним «Эльза»

– Они подготовились к холодам, – ответил Росслинг уверенно. – К тому же, не забывайте, они рассчитывают на войну в течение двух-трёх недель от силы, то есть до наступления сильных морозов планируют всё закончить. Удастся ли Сталину осуществить свой план, зависит от того, с каким упорством станут сопротивляться финны. А они настроены очень решительно. Не исключено, что их отвага заставит красного вождя пожалеть о его решении. Но силы всё равно неравны. В результате Финляндии так или иначе придется уступить часть своих территорий. Но вопрос, какие это будут территории и в какую цену это обойдется Красной армии. Хотя большевики не привыкли жалеть людей. Для них это расходный материал – не более. Наша задача, как её сформулировал рейхсфюрер, – заключил Росслинг веско, – состоит в том, чтобы помогать финской стороне всеми возможными способами. Чем дольше восточный зверь будет занят со своими соседями, чем больше крови он потеряет в этой схватке, тем дольше останется спокойным наш тыл, и мы вполне можем сосредоточиться на борьбе с давними противниками, Францией и Англией, не опасаясь, что нам вонзят зубы в спину. Весь этот пакт – оттяжка времени перед главной схваткой, это отчетливо понимают и в Берлине, и в Москве. Кто выиграет больше времени и сохранит силы, тот выиграет партию.

* * *

Поезд сбавил ход и остановился – в чистом поле. Отбросив журнал, Екатерина Белозёрская наклонилась к окну, отдернула занавеску – всё белым-бело. Вьюга вихрится, ничего не видно. В коридоре слышались голоса – пассажиры выходили из купе, громко переговаривались.

– Оставайтесь в вагоне, господа! Остановка!

По коридору прошел проводник. Он объявлял по-фински и по-немецки.

– Спокойствие, господа! Не волнуйтесь! Вынужденная остановка!

– Сколько будем стоять? – спросил кто-то.

– Не могу знать. Сами видите, пути занесло, дальше двигаться просто опасно. Будем стоять, пока не расчистят путь.

– А когда это будет?

– Никто не знает.

«Никто не знает, – Катя повторила про себя. – Ясно. Поезд может простоять сутки, пока утихнет буря. А я должна быть в Хельсинки максимум сегодня ночью. Завтра, скорее всего, объявят войну. Надо деблокировать Ярцева до официального сообщения. Иначе финны его просто не выпустят. Объявление войны развяжет им руки».

Она сдернула с вешалки белое шерстяное пальто с пышным воротником из чёрно-бурой лисицы, поправив перед зеркалом шляпку с вуалью, – чтоб держалась крепче, – взяла ридикюль. Отодвинув дверь, вышла в коридор – здесь было полно народу. Мужчины дымили сигарами, обсуждая ситуацию. Дамы нервно щебетали, кто-то плакал.

– Мы на грани войны, если Советы нападут, а мы застряли здесь, – возмущался кто-то с затаенным страхом. – Это просто безобразие.

– Кого винить? – возражали ему. – Господа Бога. Ну, не повезло.

– Нет, войны не будет. Сталин не решится, – успокаивали то ли соседа, то ли самих себя.

– Чай, извольте чай! – снова послышался голос проводника.

– Позвольте, позвольте, – Катя протиснулась к нему. – Скажите, какая ближайшая станция? – спросила она по-немецки.

– Коувола, – ответил он. – Аккуратно, мадам, аккуратно, – и налил чай в чашку, протянутую бледной от страха юной особой с пышным кружевным воротником на платье. – Не обожгитесь, мадам. Не волнуйтесь. Всё будет хорошо.

– А сколько до Коуволы? – спросила Катя, раздумывая.

– Ну, ещё порядочно, – проводник пожал плечами. – Верст с десяток будет, – ответил он по старинке, как в Российской империи, – а то и больше.

– Можно чаю, можно чаю ещё, – нервная барышня уже опорожнила чашку и снова протягивала её. – Будьте добры…

– Да, конечно, мадам, – тот налил чай, – не переживайте так. Успокойтесь.

– Ох, у меня голова кружится, – барышня прижала пальцы к вискам. – Эрнест, – окликнула своего спутника, – принесите нюхательную соль. От снегопада у меня головокружение.

– А если большевики сюда придут, в поезде есть оружие? – юноша лет шестнадцати, подскочив к проводнику, спросил совершенно серьёзно и ожидал ответа, покусывая губу.

– Нет, – тот ответил растерянно. – А зачем?

– Они же нас всех убьют, – взвизгнул юнец и исчез за спинами других пассажиров.

– Скажите, а в Коуволе можно нанять автомобиль? – спросила Катя, как только юнец скрылся.

– Нанять можно, – тот пожал плечами. – Да кто же повезет, в такую-то погоду? Дороги-то тоже все замело. Если только какой отчаянный найдется, да и то втридорога.

«Если пойду пешком вдоль железнодорожного полотна, часа через два, два с половиной дойду, по такой погоде максимум три, – размышляла Катя напряженно. – Деньги есть, водителя найду. К ночи буду в Хельсинки. Успею».

– Пропустите, пропустите!

Приподняв ридикюль, она начала пробиваться к выходу.

– Куда вы, мадам?! – крикнул ей вслед проводник. – В такую погоду вас заметет, собьетесь с пути. Куда ж в туфельках-то!

– Она права, – завизжала за спиной девушка в кружевах. – Вот-вот придут большевики, надо бежать!

– Сиди на месте, истеричка! – зло прикрикнул на неё её спутник. – Меня тошнит от твоей паники.

* * *