Прозревшие в преисподней

Подушка… На самом-то деле коврик из ломкой, на ходу крошащейся в пыль ткани – безумно редкий и дорогой изотоп всем известного и предельно дешевого гравилина, имеющий прямо противоположные свойства и немудреное название «Анти-g». Уложенный на кресло, он немедленно воспарил в воздух. Семен придавил его обратно, оглянулся на сброшенную упаковку. Ага, вот собственно, почему та просвинцованная. Защита от радиации не при чем – просто тара банально должна была быть тяжелой.

– Сюда, быстро! – бросил он леру, временно прислоненному к переборке. – Садись сверху… Аккуратней, аккуратней, не ломай!

Со своим ковриком Семен обошелся уже сноровистей. Расстелил, торопливо плюхнулся сверху, накинул ремни, защелкнул пряжку. Взгляд скользнул по ручному хронометру – полминуты до выхода на дистанцию поражения «пресекателя».

– Молиться умеешь? – осведомился он, бегая пальцами по пульту. Боевая индикация, тактическая картинка, слежение за прицеливанием, заранее скомпилированная программа разгона и выхода на инерционный участок в обгон головы кометы.

– Это не трудно, человек, – отозвался лер на удивление без пауз. – Даже вы умеете.

– Не все, – Семен качнул головой. – Не все… Постарайся-ка за нас обоих, лады?

И не дожидаясь ответа, сдвинул регулятор тяги до максимума.

Невесомость. Покой и блаженная легкость в каждой клеточке тела – в каждой исстрадавшейся клеточке, уже почти привыкшей быть в десять раз тяжелее своего нормального веса…

Первые полчаса инерционной траектории, Семен блаженствовал. Просто блаженствовал, не желая даже думать и уж тем более двигаться. Откровенно наслаждался невесомостью и отдыхал, пытаясь понять все ли кости на месте, не потерялась ли парочка, оказавшись выдавленной из организма через какое-нибудь подходящее отверстие. Потом, сообразив по запаху, что кое-чего все-таки было из организма выдавлено, он, старательно кряхтя, выбрался из кресла. Пробрался вдоль стеночки в кубрик, где, наконец-то избавился от так и не снятого перед стартом комбинезона. Отодрав какую-то из трубок от дополнительного блока фильтров системы рециркуляции, Семен истратил процентов десять корабельных запасов воды, смывая впечатления о разгоне прямо на пол.

А что еще поделать? Совсем недавно он сказал Жустин чистую правду – душа на корабле действительно не было.

Некоторое время он с удивлением разглядывал свою майку с окровавленной спиной, пока не сообразил, что в какой-о момент перегрузка видимо выдавливала кровь прямо через кожу. Слава богу, что сознание отключилось раньше…

Натягивая запасные штаны, Семен вдруг вспомнил, ради чего были все эти муки, и кинулся обратно в рубку. Здесь, в воздухе витало крошево от подстилки из «анти-g». Ослабив во время разгона нагрузку на хлипкое человеческое тело, и подарив после несколько блаженных минут невесомости, растрескавшаяся подушка немедленно разлетелась по всему помещению мелкими кусками, как только Семен выбрался из кресла. Раскашлявшись от анти-гравитационной пыли, Семен включил посильнее вентиляцию, и, боясь чихнуть, приблизился к разложенному в соседнем кресле леру.

Обошлось – лер дышал. Больше того, едва Семен тронул его за плечо, отец-изыскатель приоткрыл заплывшие глаза и произнес:

– Я понимаю, что ты сделал, человек. Я не забуду.

Выдохнув с облегчением, Семен осклабился в ответ.

– Поверь – я тоже. Подняться сможешь?

– Прямо сейчас? Зачем?

– Сходим в кубрик. Потратим еще немного воды…

Предусмотрительность инспектора Содействия, Семен оценил по достоинству чуть позже, во время беглой ревизии отсеков. Ревизия эта сомнений не оставляла – во время разгона на удвоенной тяге и лера, и его самого от ужасной участи спасли лишь «подушки контрперегрузочные».

Непоправимо изувеченные конструкции агрегатного отсека, силовые фермы, выгнутые дугой, срезанные болты, надорванные сварные швы… Днища топок уродливыми горбами наружу – чтобы порваться совсем, им не хватило самую малость. Все здесь держалось на честном слове. И не только здесь.

Приложив линейку к одному из шпангоутов поперечного набора, Семен лишь горько усмехнулся: стальной брус ощутимо изогнулся и, кажется, пошел винтом. Было совершенно ясно, что силовые элементы потеряли геометрию по всей длине корпуса. Кроме того, контроль рециркуляции показывал пока не фатальную, но существенную потерю воздуха – где-то образовались трещины или зазоры между бронелистами.

Осмотр отсеков продемонстрировал полнейший хаос. Лопнувшие стекла, выдранные дверцы шкафчиков, разбросанные и раздавленные немногочисленные предметы быта… Среди утраченного особенно жалко было вывернутый с корнем унитаз. Однако куда больше Семена поразил треснувший по всей поверхности и раздавленный в плоский блин шлем от комбинезона – наглядная демонстрация того, что было бы с его собственной головой, не окажись под ней спасительной подстилки.