Proxy bellum

«Еще бы он был не готов» — подумал Фрунзе, вежливо ему улыбаясь. Франция сильно отстала в авиационных технологиях в целом. Как гражданских, так и военных из-за фокусировки на других военно-технических задачах. Так что хорошие самолеты на текущий момент были или в Союзе, или в Великобритании, а дирижабли только в Союзе. И создание такой совместной компании позволяло хотя бы опосредованно получить доступ к одной и эффективных авиационных технологий…

— А что вы собираетесь делать с военнопленными? — сменил тему Петен.

— С какими именно? Военнопленных, взятых у «прибалтийских тигров» почти нет. Их несколько тысяч всего. Так что скорее всего после фильтрации и денацификации их отпустят. С финнами все сложнее. К тому же Маннергейм выторговал разрешение своим войскам оставаться на своих позициях, сохраняя в руках оружие. Так что тут нужно думать. А что?

— Я имею в виду французов.

— А разве Франция участвовала в войне против Союза? — сделал удивленное лицо Фрунзе.

— Участвовали французские добровольцы.

— Вас, видимо, польская кампания ничему не научила. Форму вы на них надели. А документы? Они ведь не являлись военнослужащими стран, за которые выступали. По международному праву каков их статус? Разбойники. Разве нет?

— Ну вы же все понимаете…

— Понимаю. Ваши ребята хотя бы форму надели. И что-то можно изобразить. Англичане — те вообще снобы, ушедшие за грань разумного. Они не формы не надевали, ни документов не делали. Точнее у приличной их части были английский документы. И что с ними делать я ума не приложу. Так-то по-хорошему это акт нападения Великобритании на Союз.

— Они отпускники.

— Что принципиально это меняет? Люди в форме вооруженных сил Великобритании, с документами, подтверждающими их принадлежность к армии этой страны, в составе организованных подразделений и частей, числящихся в составе Великобритании… Дальше объяснять?

— Пожалуй не стоит.

— Это лень матушка. Или гордыня тетушка. А скорее всего их дуэт.

— К черту англичан. Что вы хотите делать с французами?

— С теми, что приняли гражданство Советского Союза?

— Нет. С теми, кого вы морите в угольных шахтах. Это ведь воины!

— А как вы иначе организуете минимальными усилиями их охрану и труд? С шахтой очень просто. Сколько смена выработала, столько еды и получила. Не получится чужое присвоить или что-то имитировать. Просто и честно.

— Все так, но эти люди воины, а не шахтеры. Они все прошли Великую войну. И шахты… это ведь такое унижение.

— По-хорошему я должен был их расстрелять как разбойников. А точнее даже повесить. Сообразно их статусу на этой войне. Так что шахты — неплохой вариант.

— Что вы хотите за них?

— Сдачу имущества старой русской эмиграции, купленного в вашей юрисдикции на русские деньги. Только касаемо тех, кто отказался возвращаться или сотрудничать с Союзом. А также все ценности, представляющие культурную и историческую ценность, которые Франция или французские граждане получили в ходе или по итогу революций в России и последующей Гражданской войны.

— Вы же понимаете…

— Понимаю. Но ведь французские воины вам важнее. Не так ли?

— Важнее.

— К тому же старинную практику выкупа за военнопленных, я думаю, имеет смысл возрождать. Это хорошая вещь. Она снижает кровожадность войн, так как брать пленных становиться выгодно.

— Хорошо. В этом действительно есть какой-то смысл. Если это возможно, прекратите эти истязания как можно скорее. Я же со своей стороны обещаю, что выполню вашу просьбу в самые сжатые сроки.

— Месяц.

— Хорошо. Месяц.

Фрунзе кивнул. Встал. Подошел к телефону. На глазах Петена связался с руководителем службы исполнения наказаний и отдал приказ о том, чтобы французских военных на месяц освободили от труда в шахтах. И занялись их здоровьем да товарным видом, готовя к передаче. С сего момента.

— Благодарю.

— Вашей благодарностью будет ответная услуга, — вполне доброжелательно произнес Фрунзе, глаза которого, впрочем, оставались холодными.

— Разумеется.

— Англичане вас не интересуют?

— Можете их хоть на фонарях развешать. Никакого осуждения от меня не дождетесь. — криво усмехнулся Петен.

— Совсем повстанцы достали?

— Больше двадцати тысяч убитых во время подавления последнего выступления. И я точно знаю, что воду мутят англичане. Даже доказательства есть. Нету лишь флота, чтобы начать с ними войну. Вы, конечно, Королевский флот изрядно размочалили, но он все еще существует. И его сил достаточно для противодействия нам. Особенно это касается легких сил и подводных лодок.

— Так давайте вернемся к вопросу продажи вам части бывшего US Navy. Нам все корабли не нужны. Лучшие, понятно, продать не смогу. Меня не поймут.

— А сколько сможете? И какие?

— Если говорить о капитальных кораблях, то я могу вам продать линкоры типа Флорида, типа Вайоминг, типа Нью-Йорк и типа Невада. Итого восемь линкоров, половина с 305-мм пушками, половина с 356-мм. Что вы с Флоридой будете делать — не знаю. А вот Вайоминг вполне можно переделать в этакий усеченный Нью-Йорк с 356-мм пушками.

— Переделка — долгая история.