Proxy bellum

— И подточат человеческие. Мы ведь будем продавать всем этим туземцам легкие вооружения. Не так ли? — улыбнулся Фрунзе. — На каждый миллион населения примерно половина — мужчины. В условиях нашего технологического уклада — только треть из них старше восемнадцати лет. Ведь детей много. А это уже примерно где-то тысяч сто шестьдесят. Сколько из них молодых, годных для воинской службы? Ну четверть. Сорок тысяч, то есть. С миллиона. И самое занятное то, что эти ребята — самые важные и востребованные в экономике. Эти сорок тысяч — наиболее ценное ядро производительных сил указанного миллиона. Из-за чего я решительный противник всяких мобилизаций. Если не считать совершенно отчаянных обстоятельств эта самая мобилизация есть попытка себе отстрелить или даже отрубить ногу. А то и две. Форма военно-экономического самоубийства.

— Но ведь они не будут их объявлять при войне с островами.

— А скрытая мобилизация? Вы не хуже меня знаете как они проводятся. У них сейчас собственно японского населения около шестидесяти четырех миллионов. То есть, мобилизационный потенциал около двух с половиной миллионов. Прилично. Но, как я уже говорил, он нужен и для заводов, и для армии. При этом во время Маньчжурской кампании по нашим данным они потеряли около двухсот тысяч. Так что уже их поменьше.

— Занятно, — кивнул Петен.

— Да. Так что, поставляя легкое вооружение на острова, мы вынудим японцев втянуться там в затяжную партизанскую войну и немало их ослабим. Если не через убийство молодых парней, то через исключения их из активной хозяйственной деятельности. Что увеличит нагрузку на их и без того спорную экономику, задыхающуюся от нехватки ресурсов и рабочих рук.

— Это их не сломает.

— Верно. Но ослабит. Если потом удастся спровоцировать их вторжение в Китай и поставить в условия тяжелой партизанской войны, то вот это — сломает. И даже корейцы не помогут. У них просто произойдет надлом вроде того, что наблюдался во Франции после завершения Наполеоновских войн.

— А это не приведет к тому, что Китай превратится в новую Японию? Только больше и сильнее.

— Две тысячи лет направленного отбора не могут пройти бесследно. Из тех сорока тысяч на миллион потенциального мобилизационного потенциала хорошо если сотня пригодна к воинской службе. Ну хоть как-то. По духу. По психотипу. Остальные насквозь гражданские люди. При любом раскладе.

— А они справятся при таком раскладе? — нахмурился Петен.

— Сами? Нет конечно. Нам придется туда отпускников отправлять и воевать за них. Иначе без шансов. На островах люди по-бодрее. А эти… — махнул рукой Фрунзе. — Что и позволит нам с одной стороны надломить Японию, а с другой — создать колосса на глиняных ногах, удобного для контроля над Востоком. Тут, я полагаю, нужно будет сделать маленькую уловку. Когда японцы втянутся в этот конфликт в Китае по самые уши — Вашингтонский договор отменить или расширить. Так, чтобы линкоры можно было строить до ста тысяч тонн водоизмещением каждый.

— Нам тоже?

— Ну парочку построим. Чего уж? Главное, чтобы японцы во все это поверили, испугались и бросились себе строить.

— Допустим… ладно… есть спорные моменты, но в целом — согласен. Интересно выглядит. Открытая война с японцами ни вам, ни нам не нужны. Во всяком случае не сейчас. Хм. Отдайте мне Италию. — резко сменил Петен тему.

— Беннито мой друг.

— Понимаю. Но Италия мне очень нужна. Это ведь центр Западной Римской Империи. Вы свой Константинополь забрали. А мне как быть с Римом?

— Турция — независимая страна.

— Ну конечно, — усмехнулся Петен. — Только она этими договорами повязана по рукам и ногам. И не в состоянии даже дернуться. Тем более эти базы и наращивание русского присутствия в Константинополе. Ведь оттуда выезжают довольно многие, переезжая в Анкару. А ваши люди едут.

— Что это меняет?

— Отдайте мне Италию. Зачем она вам? Дружба дружбой, но ведь вопрос политический. Серьезно. Какой вам в ней толк?

— Я поддерживаю Беню только потому, что против него выступает Ватикан, который в этом конфликте продался протестантам.

— Да, Ватикан повел себя нехорошо.

— И он должен быть наказан. И очень сурово, ибо предал свою веру. Тем более, что за ним масса всяких непотребств числится. Тут и нарушения обета безбрачия высшими иерархами, и педофилия, и содомия, и симония… чего там только нет.

— Согласен. Не безгрешны. Но напрямую атаковать римскую католическую церковь я не могу. Это основа французской государственности. Один из столпов. Да и дались они вам?

— Очень дались. Воду мутят в наших владениях.

— В землях Польши?

— В том числе. И я хочу напомнить вам базовое правило Вестфальской системы. Чья власть, того и вера. А ведь мы даже этого не требовали. Мы пошли курии навстречу. Поддерживали католичество, параллельно ударив по протестантам, критически ослабив их позиции. И что в ответ? Эти уроды продались своим врагам и теперь исподтишка воюют с нами. Я готов поддерживать Беню только ради уничтожения этих тварей.

— Хорошо. Что вы хотите?