Провинциал

— Ну что вы, Евгений Николаевич, очень даже внимательно. Но, к сожалению, мне надо идти. Понимаете, сегодня на заводе… — Я лихорадочно придумываю себе оправдание, которое извиняло бы меня в глазах Красной Шапочки.

— Да ладно, — Красная Шапочка машет рукой, — учителя встретил! Ну, подумаешь, ну, опоздаешь! И потом, сегодня ведь воскресенье.

— Да… но… наша бригада решила собраться у одного из ребят, обсудить надо…

— Выпить небось, а? — Красная Шапочка, хитро прищурившись, весело грозит мне пальцем. — Знаю, знаю, обсудить…

— Да правда…

— Но-но! Молод врать-то еще! Ты не обижайся, я по-дружески…

— Ну я пойду?.. — Я протягиваю Красной Шапочке на прощание руку. Красная Шапочка надолго задерживает ее в своей и почти каждое слово сопровождает пожатием:

— Ну, Лешка, рад был тебя видеть. Вы вон уже какие — орлы!.. Как увижу кого — так сердце сжимается: вы ведь все мне родные. По-простому говоря. Забежал бы ко мне все-таки, квартира у меня двухкомнатная, в одной комнате мы с Маркизом, в другой — катамаран. Катамаран, как сделаю, в окно выносить придется, на лестнице с ним не развернуться, а? Там только передачу наладить — и будет, как в кино: катайся, пой песни. А можно наперегонки — с лодкой какой-нибудь. А что? Очень даже интересно. Я думаю катамаран лучше. Ты знаешь, у меня Маркиз воды не боится. Буду его с собой брать в море. А что? Я слышал, как муж и жена на маленькой лодке вдвоем океан переплыла, и с ними была кошка. А Маркиз у меня умный. Жалко, Джульбарса нет. А то бы и он за компанию… Ну, желаю удачи эти самые материальные ценности производить. Ты заходи, Лешка, вон — третий дом, сороковая квартира. Заходи. Катамаран! — Красная Шапочка выпускает мою руку, а свою сжимает в кулак и потрясает ею над головой.

Мы расходимся. Через несколько шагов я оглядываюсь: Красная Шапочка идет прямой, как солдат, соломенная шляпа на затылке, между лопатками на миткалевой рубашке проступает темное пятно.

Что-то смешное и жалкое во всей его фигуре, какая-то неприкаянность, что ли?

«Пожалуй, надо зайти к нему как-нибудь, сам он с катамараном наверняка не справится», — думаю я.

Красная Шапочка в это время тоже оглядывается и, улыбаясь, еще раз потрясает над головой кулаком.

НОЧНАЯ ОХОТА

Собирался Димка основательно: на охоту он шел впервые. Стащил из холодильника пяток огурцов, банку сгущенки, на балконе сорвал с проволоки несколько вяленых тарашек, все это завернул вместе с хлебом в газету, сунул в старую хозяйственную сумку. Подумал и взял еще коробок со спичками, упаковав его в промасленный пергамент.

Олег и Васька шли на охоту во второй раз и советовали Димке одеться потеплее. Но на дворе стоял такой душный вечер, что Димка решил: «Что есть на мне, в том и пойду. Не околею».

Достать двустволку обещал Олег. Его отец, охотник не заядлый, но любивший побаловаться с ружьишком, уехал на субботу и воскресенье в соседний город к родственникам. Ружье висело в спальне, за шифоньером, в брезентовом чехле. Олег рассчитывал тайком от матери вынуть его и закрыть футляр.

Все трое решили сказать родителям, что ночевать будут во дворе, в сарае, где не так жарко. А там — потихоньку улизнуть.

Этим летом они закончили восьмой класс и чувствовали себя вполне взрослыми, бывалыми людьми. Васька поступил в ПТУ, а Олегу с Димкой предстояло одолевать полный курс средней школы.

Димка еще раз перебрал в уме, не забыл ли чего. Взял сумку, осторожно, чтобы не заметила возившаяся на кухне мать, пронес ее в коридор, крикнул оттуда:

— Ма, я в сарае ночевать буду!

— Укрывайся потеплее, ночью холодно, — напутствовала вдогонку мать.

Ну вот, как будто все в порядке. Димка вышел во двор, направился к сараям. Здесь его уже поджидали Олег и Васька.

— Гляди, во, — Олег показал тускло блеснувшее стволами ружье. Два десятка патронов, хватит?

— Богато, — сказал Васька. — Нам с Димкой по пять выстрелов, тебе — десять.

Олег — худой, длинный, с тонкой шеей и розовыми прыщами на лбу, в очках. Когда он ходит, кажется, тело вот-вот переломится. Васька, малорослый, щуплый, с острым веснушчатым лицом, на вид ему не больше тринадцати. Дворовая кличка у него — Гнилой. Прозвали так за коричневые, прокуренные зубы, за то, что вообще дохляк.

— Сигареты взяли? — озабоченно спросил он. — У меня только полпачки «Примы», купить еще не на что. Эх, начну зарабатывать…

Олег снисходительно усмехнулся, извлек из кармана новенькую пачку «Стюардессы».

— Вот, ханурики, как жить надо!

Димка похлопал себя по карманам, в них было пусто.

— Забыл, — сказал он упавшим голосом. — Спички взял, а сигареты забыл, они у меня в коридоре за вешалкой припрятаны. Тьфу, черт! Не возвращаться же…

— Ладно, мелочи жизни. — Олег добродушно открыл пачку «Стюардессы», вытащил несколько сигарет, протянул Димке. — По-братски.