Провинциал

— К морю! — кричит Сережка.

И на перекрестке мы сворачиваем к морю. Мы идем по улице, тесно обнявшись, и так приятно видеть, как рядом с моими разбитыми тряпичными туфлями вспыхивают желтые Ритины босоножки.

— Мальчики, я вас всех так люблю! — говорит Рита, и голос ее дрожит от любви и волнения.

— Ребята, Ковач! — радостно, гулким басом восклицает Миша.

Половина афиши на фанерном стенде отклеилась, под ней видны уголки других афиш, налетающий с моря ветерок треплет раскрашенный лист с голубым портретом, и кажется, что Ковач бьется головой о стену дома, как бы понимая, что и ее скоро забудут и поверх ее лица наклеят новую афишу.

В конце улицы мы, как дети, перепрыгиваем с рельса на рельс через железнодорожное полотно, мимо громоздкого здания мельницы, на карнизах которого в свете вечерней зари ало горит мучная пыль и воркуют алые голуби, по крутой, заросшей бурьяном тропинке спускаемся к морю.

Море лениво перекатывает розовые валы, обрушивает их на покрытые водорослями прибрежные камни. Чем дальше от берега, тем оно спокойней, тон его нежней, у горизонта оно почти такое же пепельно-розовое, как гаснущая в небе заря.

Сережка подбирает среди ракушек круглый голыш и пускает им по воде, камень летит стремительно, как птица. И вдруг мы начинаем смеяться. Мы смотрим друг на друга и смеемся молодо, глупо, не стыдясь своего эгоистичного смеха.

Быстро темнеет. Волны наливаются свинцом, небо — акварельной синью, на прибрежной горе Анжи-Арка зажигают маяк. Его круглый золотой глаз в первую минуту смотрит бессмысленно, оторопело, а потом бросает к самому горизонту могучий сноп света. И вот уже зеленоватый луч привычно описывает полукруг за полукругом, то выхватывая вскипающие гребни волн, то снова бросая их в черную бездну. Ее невидимое движение исполнено чудовищных усилий, она тяжело дышит, кажется, мгновение — и бездна проглотит всех нас единым вздохом. Но вам не страшно, мы играем в ловитки, проваливаясь по самые щиколотки в мокрый песок, как угорелые носимся по берегу и от сумасшедшей, звериной радости существования визжим, агукаем, лаем. Я гонюсь за Ритой и за темным выступом скалы крепко прижимаю ее к себе, целую в горячие, сухие губы. В ее широко открытых глазах доверчивое удивление. Мы замираем, до боли прижавшись друг к другу, стараясь слиться с камнем, морем и небом, раствориться в воздухе, остро пахнущем смолеными лодками, гниющей рыбой, водорослями, мокрыми ракушками. Над нашими головами струится в небе Млечный Путь, и нам кажется, что мы видим, как, сверкая россыпью звезд, плывут по нему белые лилии вечности.

ОБ АВТОРЕ

Владимиру Кочетову двадцать пять лет. Он родился в Махачкале. В 1974 году окончил филологический факультет Дагестанского государственного университета. Работал литературным сотрудником в газете «Дагестанская правда» и в журнале «Женщина Дагестана». В настоящее время — аспирант Литературного института имени А. М. Горького.

Печатается с 1965 года. В 1973 году в Дагестанском книжном издательстве увидел свет первый сборник стихотворений Владимира Кочетова «Пролески».

Владимир Кочетов — участник VI Всесоюзного совещания молодых писателей.

«Провинциал» — первая книга прозы молодого автора.