Читаем Провинциал полностью

Каждое утро Ваня вставал очень рано, до восхода солнца, и шел за молоком на соседнюю улицу. Подходил к знакомым голубым воротам, отворял калитку, нагибаясь, шагал во двор. Здесь жили аварцы, добрые, веселые люди. Уже горел во дворе костерок, на котором грелась в котле вода. Маленький, обритый наголо, старик с огромными седыми усами, в белой рубахе и полосатых, засученных по колено штанах, босиком, сидел перед котлом на корточках, подкидывал в огонь щепки. Ваня подходил к нему, громко говорил: «Здравствуйте, дедушка!» Старик вскидывал быстрые живые глаза и отвечал: «А-а, малядой человек! Садись! Ну как жизнь малядой, а?» Он похлопывал Ваню по спине и смеялся. Потом вставал, убирал лопатой лепешки коровьего навоза. Из дому выходила его дочь, худая тридцатилетняя женщина, имевшая пятерых детей. Она выгоняла из сарая корову и садилась ее доить. Ваня слышал звон, а потом шипение струй молока в подойник и каждый раз с любопытством оглядывал двор: прислоненную стоймя к забору тачку, семейство рябых кур, важно расхаживающих подле и искоса взглядывавших на Ваню, пятерых серых котят, которые сидели на штабеле из досок и, сладко потягиваясь, умывались. Смотрел на покорно стоявшую корову, на маленькую телочку, которая просыпалась и сама выходила из сарая на середину двора. Тонкие ножки ее дрожали в коленях, стояла она неуверенно, покачиваясь, переступая черными копытцами. Смотрел на старую железную кровать, что стояла тут же, на костер с котлом, на живую крышу зеленеющего винограда, покрывавшую сверху двор так, что почти не было видно неба. Все это было Ване давно знакомо, но каждый раз он находил здесь что-то новое, привлекательное. Так приятно пахло деревенскими запахами навоза и молока, зелени и досок, коровы и кур, так приятно щекотал ноздри пахучий дымок костра.

Наконец корову кончали доить. Ване наливали в стеклянную банку три литра теплого, от которого шел пар, пузырившегося молока. Ваня платил и, попрощавшись, шел домой.

Только выйдет из калитки — не удержится, попробует, чтобы сразу, а то, пока донесешь домой, молоко совсем другим становится, — отхлебнет густое, теплое, жирное молоко, и словно живые токи пробегут по телу…

А здесь, в Москве, молоко совсем другое. И многое здесь не так. И пожалуй, о доме напоминают только пирамидальные тополя в Ботаническом саду…

С Егором живут они дружно. Когда нет денег, жарят картошку на подсолнечном масле. Но когда у них деньги заводятся — получит Егор стипендию или пришлют по почте мамину зарплату — тут сказываются их широкие натуры: накупят соленых огурцов, помидор, зеленого горошка, рыбы, яблок, апельсинов, приготовят жаркое, сварят на три дня обжигающий пряностями суп. В такие вечера застолье проходит с веселыми разговорами, они наедаются до изнеможения, падают на кровати и засыпают.

Когда есть деньги, они с Егором ездят к матери в больницу на такси. Ваня обычно садится рядом с шофером, откидывается назад, и когда они летят в потоке машин мимо громадных зданий, Ване нестерпимо хочется, чтобы хоть кто-нибудь из старых знакомых увидел его — старик ли, к которому он ходил за молоком, или дружок его, Славка Вершинин, или другие дворовые мальчишки. Но из них, конечно, никто Ваню не видит, а московским пешеходам нет до него никакого дела. Они даже не знают, кто он и откуда…

<p>22</p>

В начале декабря Елену Ивановну выписали. Выглядела она не лучше, чем в первые дни, когда только приехали в Москву.

«Вам надо сменить обстановку, — убеждала Елену Ивановну Светлана Алексеевна, — на вас плохо действует больничная атмосфера. Надо встряхнуться, постараться не думать о болезни. Вы уже почти здоровы, вам нужен только воздух, воздух и воздух. В больнице вам нечего делать…»

Но прошла неделя, как привезли ее на Сонину квартиру, и за это время мальчики дважды вызывали «скорую помощь». Ждать приходилось долго, и Ваня страдал, глядя на измученное лица матери. «Домой… домой… — твердила она. — Хоть бы чуточку стало легче — и домой…»

На занятия Ваня не ходил — боялся оставить Елену Ивановну одну, а Егор досрочно сдавал сессию и хлопотал об академическом отпуске.

Ваня жарил на кухне картошку, варил Елене Ивановне куриный бульон, бегал в магазин за продуктами, подметал и протирал в комнате полы.

Соседи, которым они оставляли ключи, когда уезжали в Москву, прислали Елене Ивановне шубу. Егор повесил шубу в Сонин шифоньер, и каждый раз, когда Ваня открывал его, шуба сверкала черным искусственным мехом и была как живая.

Купили шубу в прошлом году. Откладывали деньги на телевизор, а как-то прогуливаетесь втроем по улице, зашли в промтоварный магазин. «Ой, какая шубка!» — сказала Елена Ивановна. Егор, почувствовавшим себя после смерти отца главой семьи, почти насильно заставил мать примерить шубу.

— Нравится? — спросил Егор. — Давай купим!

— Дети, что вы!.. — Елена Ивановна покраснела. — Что вы!.. Зачем она мне? — Она виновато повесила шубу на плечики и запротестовала: — Нет, нет, ни к чему. У нас и лишних денег нет.

— Как нет? А те, что на телевизор откладывали?

Перейти на страницу:

Все книги серии Молодые писатели

Похожие книги

Тихий Дон
Тихий Дон

Вниманию читателей предлагается одно из лучших произведений М.Шолохова — роман «Тихий Дон», повествующий о классовой борьбе в годы империалистической и гражданской войн на Дону, о трудном пути донского казачества в революцию.«...По языку сердечности, человечности, пластичности — произведение общерусское, национальное», которое останется явлением литературы во все времена.Словно сама жизнь говорит со страниц «Тихого Дона». Запахи степи, свежесть вольного ветра, зной и стужа, живая речь людей — все это сливается в раздольную, неповторимую мелодию, поражающую трагической красотой и подлинностью. Разве можно забыть мятущегося в поисках правды Григория Мелехова? Его мучительный путь в пламени гражданской войны, его пронзительную, неизбывную любовь к Аксинье, все изломы этой тяжелой и такой прекрасной судьбы? 

Михаил Александрович Шолохов

Советская классическая проза
Дом учителя
Дом учителя

Мирно и спокойно текла жизнь сестер Синельниковых, гостеприимных и приветливых хозяек районного Дома учителя, расположенного на окраине небольшого городка где-то на границе Московской и Смоленской областей. Но вот грянула война, подошла осень 1941 года. Враг рвется к столице нашей Родины — Москве, и городок становится местом ожесточенных осенне-зимних боев 1941–1942 годов.Герои книги — солдаты и командиры Красной Армии, учителя и школьники, партизаны — люди разных возрастов и профессий, сплотившиеся в едином патриотическом порыве. Большое место в романе занимает тема братства трудящихся разных стран в борьбе за будущее человечества.

Георгий Сергеевич Березко , Георгий Сергеевич Берёзко , Наталья Владимировна Нестерова , Наталья Нестерова

Проза / Проза о войне / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Военная проза / Легкая проза