Провидец Энгельгардт

Возражение – по существу пустое, ибо такое эксплуататорское хозяйство было бы только вначале как переходная форма. Я думаю, что главною причиною несогласия было то, что боялись – в Батищеве хозяйство будет идти под моим управлением и нельзя будет каждому продуцировать своё я, – в смысле, я, дескать, хозяин, я распорядитель, мною держится всё. Дальнейший ход показал, что это именно так.

Очевидно, что для многих важно было не дело, а личное самолюбьишко. Люди были слишком мелки и не доросли до того, чтобы делать такое великое дело.

Не согласились на мое предложение. Пусть так. Будем производить опыты. Был опыт уфимцев, которые именно и уехали в Уфу, не остались в Батищеве, хотя я предлагал им это в 1879 г., – прямо объяснив мне, что опасаются в Батищеве искусственности дела под моим влиянием. Произведём опыт в другом месте.

Задумали основать новое хозяйство и основали Буково. Всё моё сочувствие было Букову. С основанием Букова я совсем перестал интересоваться моим хозяйством и весь отдался Букову. Содействуя буковцам материально по мере сил, я в то же время отдался им и всею душою. Интересы буковского хозяйства для меня были выше интересов моего хозяйства. Я жил Буковым. Первый опыт в Букове не удался. Первый контингент буковцев разошёлся. Подождем и посмотрим, что будет далее. Может быть, явится новый контингент».

Нового контингента не явилось. Направление, вызванное, с одной стороны, «Письмами из деревни», а с другой – нашими народниками-беллетристами, сменилось иным движением, начало которого лежало в Ясной Поляне.

Николай продолжает: «В Батищево начинают являться толстовцы, и хотя между толстовцами и батищевцами было то общее, что мозольный, мужицкий труд и простая жизнь обоими учениями признавались необходимыми для нравственной жизни, но в остальном общего было слишком мало.

Проповедь мозольного труда у А. Н. вовсе не являлась протестом против цивилизации. Напротив, мужик, оплодотворённый наукой, мозольный труд плюс знания и культура, способность одновременно работать и головой, и руками, проведение знаний и культуры в народ людьми, живущими одной жизнью с народом, а не барами, – вот батищевский идеал, сущность батищевского дела». Как смотрел Энгельгардт на умственный труд, видно из заметки, найденной в его бумагах: В ней говорилось, что «умственный труд есть такой же физический мозговой труд, как и всякий мускульный труд. От работы (пахать, косить) „хряпка болит». От умственной работы мозги болят. На мускульной работе можно надорваться и умереть, на умственной работе тоже можно надорваться, заболеть, умереть…»