Провидец Энгельгардт

Вот и в Букове «согласие общины нарушалось не потому, что молодые люди наши не могли научиться земледельческим работам и трудиться из месяца в месяц, из года в год. Человечество делится на два пола. Мужчины и женщины, приехавшие холостыми, они соединялись парочками, и ожидались дети. Как и среди крестьян, где бабы бывали инициаторами разделов, неизбежно ведущих к бедности (но зато баба сама становилась «большухой»), в общине интеллигентов также раздор начинали женщины. Являлся вопрос – будут дети, что же с ними будет? Где они будут учиться? Где взять деньги на это? И начинались счёты и свары: кто сколько внёс в общину, кто живёт за чужой счёт?.. Но, как ни успешно шло преподавание в батищевской практической академии, всё же были подводные камни, наносившие делу вред, и главным из них являлось то, что хозяйство в Батищеве велось обыкновенным, эксплуататорским путем, отец был «батищевский пан» – барин, сам не работал и являлся по отношению к своим ученикам не только профессором, писателем – проповедником великой, чистой, святой идеи, страдальцем за идею, но и хозяином, барином, помещиком, эксплуататором… Это вносило фальшь в отношения, и Энгельгардт понимал, что в таком виде его академия может существовать лишь временно… Мечтой Энгельгардта было – создать интеллигентную трудовую коммуну и ей передать свое имение». Для этого нужно было потерпеть некоторое время, но у интеллигентов терпения не хватило.

«Успехи Буковской общины шли об руку с её разложением. Час её красы был часом падения. Именно тогда, когда вера в дело и в успех её охватывала всё Батищево, когда несомненным казалось её процветание, именно тут-то совершился печальный крах».

Буковский хутор пришлось ликвидировать. Так закончилось существование Буковской общины.

«Материальные потери были довольно значительны. А.Н. Энгельгардт потерял 1000 руб., «Капитан» – 1200 руб., из шести товарищей один даром работал 2½ года, двое по 1½ года, один два лета и т. д. Но не материальные потери огорчали товарищей, а ясно выразившаяся недостаточная «зрелость» интеллигенции для общинной, трудовой, братской жизни».

Строго говоря, такой конец можно было предсказать заранее. Просто удивительно, как это Энгельгардт, с его трезвым взглядом на вещи, который отмечали буквально все, кто с ним общался, мог, одушевлённый мечтой своей жизни, не разглядеть органический порок интеллигентского сознания и неспособности интеллигентов к общему и производительному делу, что отмечал и Ленин ещё в дореволюционных своих работах. Эти недостатки интеллигенции, отмечал он, обусловлены самим образом её жизни, отрывом умственного труда от физического и пр. Но то, что для других было лишь неудачей одного из начинаний, для Энгельгардта означало не только ощутимые материальные потери. Быстрое разложение Буковской общины, за столь же быстрыми первыми успехами, было крушением его идеала. Идеального хозяйства, деятельностью которого он надеялся повлиять на судьбу России, изменить жизнь её народа к лучшему, не получилось. Именно это и сразило старого идеалиста.