Провидец Энгельгардт

Многое другое крестьяне понимали не так, как толковали это официальные власти. Энгельгардт с гневом писал о том, что Россия слишком много хлеба отправляет на экспорт, так что недостаточно его остаётся для пропитания собственного народа, который систематически недоедает, а временами испытывает настоящий голод. И делается это для поддержания нашего кредитного рубля и т. п. Это Энгельгардт знал, что русский хлеб к немцу уходит, а крестьяне, которые не только статистических отчётов, но даже и газет не читали (по причине своей почти поголовной неграмотности) могли быть по этому вопросу и не в курсе дела. А насчёт того, что у государства денег на что-то не хватает, им и мысль в голову прийти не могла. Если не хватает денег – царь велит напечатать столько, сколько надо. Но порой укрепление или ослабление рубля прямо задевало их интересы, и они очень быстро оценили значение курса национальной валюты:

«… в последнее время явилась ещё поддержка – падение кредитного рубля. Это, впрочем, одинаково выгодно для всех земледельцев. Действительно, земля даёт все то же количество пудов льна и пеньки, вёдер молока, кулей ржи, и за всё это немец платит золотом, хотя, положим, и скинет там малость. А между тем проценты в банк, повинности, акциз платятся все теми же бумажками. Тот, кому прежде для уплаты процентов в банк приходилось продать пятьдесят пудов масла, может теперь разделаться с банком, продав всего 25 пудов – много 30. Прежде мужику, чтобы купить вина на свадьбу, нужно было за один акциз отдать 14 пудов пеньки, а теперь приходится отдать всего 7-10. И во всём так – только обходись своим, не потребляй ничего покупного, немецкого».

Дело нехитрое, и сейчас мы знаем, что экспортёры сырья заинтересованы в понижении курса рубля. За каждый полученный от экспорта доллар они в своей стране буду иметь больше рублей, а именно рублями они расплачиваются и с налоговой службой, и со своими работниками, и с поставщиками всей необходимой им отечественной продукции.

И Энгельгардт даёт волю фантазии (ну, а почему бы ему и не пофантазировать, не всё же писать о дровах, льне и навозе!) – что будет, если эта тенденция продолжится:

«Но, представьте себе, что вдруг кредитный рубль всё будет падать, падать, наконец упадёт до копейки. Вдруг для уплаты процентов в банк достаточно продать только полпуда масла, а для уплаты акциза за ведро вина – всего один фунт пеньки. Вот уж тогда недоимок не будет! Детей сколько народится – страсть!

Теперь за газету приходится отдать 4½ пуда пеньки, а тогда всего 2 фунта! Во всех деревнях газеты читать станут».

Тут и крестьяне увидят, «что в самом деле денег нет, что, должно быть, нельзя так скоро наделать бумажек. Мужик, однако, утешает себя тем, что дядя «Китай» предлагает нашему царю денег, сколько хочешь… Но где же этот «Китай»?»

Повторю: «Он тут, он под ногами… Только…не мешайте нам, не водите на помочах – и мы будем платить хороший откуп. Денег будет пропасть, только дайте возможность жить, как нам лучше».

Виноваты ли крестьяне в том, что они превратно представляли себе устройство Государства Российского? Виноват ли царь, что так и не проявил милости насчёт передачи помещичьей земли крестьянам? Оставляю в стороне то обстоятельство, что царь и был первым помещиком в стране, что ещё Екатерина ii называла себя казанской помещицей. Ведь называл же себя преемник действующего государя «Хозяином земли русской», то есть именно тем, кем, по представлениям крестьян, и должен быть царь!