Проучить мажора

— Угу, — отзывается она, не оборачиваясь. — Но оставаться здесь дальше не хочу. Я люблю этот дом и поселок, но… Мое место все же в городе.

— Почему?

— Там больше возможностей, — поясняет Маша. — Больше путей, по которым можно пойти. А здесь все живут плюс минус по одному сценарию, и он, говоря откровенно, меня совсем не привлекает.

Она ставит передо мной тарелку и, о чудо, на холодце нет ни грамма жира. Он прозрачный и аппетитный. Именно такой, каким и должен быть.

Я настолько голоден, что проглатываю свою порцию чуть ли не вместе с тарелкой, а затем незамедлительно требую добавки. С загадочной улыбкой на губах Зайцева выполняет мою просьбу, и, накормив меня до отвала, отводит в крохотную комнатушку своего брата, который вовсю дрыхнет, укрывшись одеялом с головой.

Осторожно, стараясь не шуметь, Маша достает их шифоньера со скрипучими дверцами раскладушку и сооружает на ней некое подобие постели. Простынь, подушка и даже ватное одеяло — полный комплект для крепкого сна.

— Ну вот и все, — шепотом сообщает она, коротким выдохом сдувая со лба волосы. — Спокойной ночи.

То ли из-за усталости, то ли из-за темноты Маша кажется мне чертовски симпатичной. Есть что-то милое и невообразимо прелестное в этих пухлых щеках и бирюзовом взгляде, который даже через полумрак ночи щекочет нервы.

— Спокойной ночи, — застываю в дверном проеме напротив нее.

Лунный свят мягкими серебряными полосами озаряет ее лицо, и я, не удержавшись, подношу к нему руку. Шутки ради. Просто для того, чтобы посмотреть на Машкину реакцию: позволит приласкать или все же отпрянет?

Черчу большим пальцем линию от уха до подбородка и замираю у основания нижней губы. Девчонка смотрит пристально, будто зачарованная. Не моргает, почти не дышит и, что самое любопытное, не одергивает мою ладонь. Интересно, почему? Ей действительно приятно или это просто часть ее хитроумной игры?

[1] Константин Юон — русский и советский художник-живописец, мастер пейзажа.

Глава 26. Криминальная столица России.

Стас

Соскользнув чуть ниже, обхватываю пальцами Машкину шею и делаю шаг вперед. Совсем крошечный, но достаточный для того, чтобы почувствовать трепещущее тепло ее тела. Она дрожит. Мелко и как-то чересчур чувственно, пробуждая во мне жуткие в своей откровенности желания. Хочется думать, что трясет ее от моей близости, а не от холода. Ведь в комнате, кажется, довольно тепло. Даже душновато.

Блин, какого черта я делаю? Зачем трогаю ее? Чего добиваюсь? Была бы она просто девчонкой, я бы, разумеется, ее трахнул. И плевать, что в паре метров от нас спит ее брат. Маша, конечно, невообразимо далека от моих представлений об идеальной женщине, но тем не менее возбуждает меня зверски.

Влечение мое глупое, нелепое, с горьким привкусом злости и обиды, но это ничуть его не умаляет. Наоборот, распаляет лишь сильнее, дразня, обжигая и круша традиционную логику на мелкие ошметки. Я не знаю, как объяснять свою тягу с точки зрения разума, но уверен в том, что в моих поступках по отношению к Зайцевой рационального до смешного мало. Сплошные животные инстинкты и идиотизм. Общаясь с ней, ничем другим я не руководствуюсь.

Однако проблема в том, что Маша не «просто девчонка». Она гораздо хитрее и опаснее. Один раз эта негодница уже развела меня как мальчишку. Что ей мешает повторить свой эксперимент вновь? Возможно, даже трогательная податливость и невинный взгляд, которые она сейчас демонстрирует, нужны по одной единственной причине — чтобы усыпить мою бдительность.

А я ведусь на все эти женские уловки, раскисаю, хочу ее… Фу, блин, от самого себя противно! До тех пор, пока не получу кольцо — никак сантиментов. После тоже, конечно, нежелательно, но это уж как пойдет.

На несколько секунду прикрываю веки, чтобы собрать волю в кулак и придать себе решительности, а когда распахиваю их, вижу картину маслом: Зайцева закрыла глаза и тянется ко мне губами. Как влюбленная уточка, представляете?

Ох-ох-ох, а девочка-то уже готова. Целуй — не хочу. Даже слова поперек не скажет.

Нет, ну от такой классной возможности проучить чертовку я отказаться не могу, извините. Можете считать меня козлом и извергом, но Маша правда заслужила маленький щелбан по самолюбию. Не все же об мое ноги вытирать.

Наклоняюсь чуть ниже и со смаком щелкаю Зайцеву по носу. Не сильно, но вполне ощутимо.

— Секса не будет, даже не проси, — с усмешкой выдыхаю ей в ухо.

Глаза девчонки мигом открываются, а в следующую секунду до краев наполняются пылким возмущением:

— Какого секса, дебил? — гневно шипит она, почти наверняка краснея как рак. — Я даже не думала…

— Все ты думала, — намеренно ее провоцирую. — Но ты не в моем вкусе, детка, так что прости…

— Козел! — она ударяет кулачком мне в грудь и пулей срывается с места.

Негодующа, красивая, похожая на ведьму.