Против течения

Они узнали друг друга мгновенно, как звери одной породы. Врач понял: она видит его желания и подыгрывает. Валерия догадалась, что он ее раскусил. Так она нашла равного себе – друга, наставника и мужа. Он спас ее из этого дурдома, вынес, как кошку из пожара. Валерия была благодарна, но так его и не полюбила. Притворяться было бесполезно, они оба видели друг друга насквозь. Прожили вместе совсем недолго, но Геннадий Израилевич успел научить ее, как справляться со своим опасным даром, как пользоваться им, не привлекая внимания. Он хорошо знал, чем может грозить женщине любая необычность, непохожесть, любое отличие ее от других «простых советских граждан». Он умер в одночасье, оставив Валерии квартиру и Аркашу, четырехлетнего сына от предыдущего брака. Мать мальчика, тоже бывшая пациентка, повесилась в послеродовой горячке.

Анатолия Валерия встретила в один из самых мрачных дней своей жизни. Она не любила московскую осень – темную, промозглую, дождливую. В такие дни на нее нападала страшная тоска, которой Валерия иной раз поддавалась, чтобы хоть как-то отмякнуть душой – обычно она не позволяла себе расслабляться. И тогда она бесцельно кружила по Москве, ни о чем не думая, просто вела машину, просто ехала, сама не зная куда. И вдруг ее ударило волной такого отчаяния, такого душевного мрака, что она невольно притормозила – впереди по Крымскому мосту медленно брел, опустив голову, высокий мужчина в полосатом шарфе. Ветер с дождем налетал порывами, а мужчина ничего не замечал. Дойдя почти до середины, он вдруг яростно взмахнул рукой и быстрым шагом пошел обратно. Потерял что-то? Валерия заинтересовалась и стала следить. Дойдя до конца моста, мужчина развернулся и опять, так же медленно, двинулся в другую сторону. Смотри-ка, он и правда шаги считает. Валерия поняла зачем: дойдя до середины, он прыгнет в воду! Это его отчаянье она уловила. «Ну, хоть это я могу сделать!» – подумала она. Может, зачтется?

Как она жила после смерти Геннадия Израилевича, Анатолий узнал только спустя несколько лет. Потом, позже, когда вдруг стало модным все потустороннее, когда с экранов телевизоров стали сверкать глазами, заговаривая воду и выводя бородавки, всякие Джуны, Кашпировские и Чумаки, Валерия благословляла судьбу, что вовремя встретила Геннадия Израилевича. Он навсегда отбил у нее охоту к подобной популярности. Валерия действовала тоньше, хотя далеко не сразу нашла свой способ выживания. Мужчины хотели от нее только одного, но у Валерии физическая близость вызывала отвращение. Она давно перестала быть женщиной. Она осталась лишь ее внешним – прекрасным! – подобием.

Валерия стала развивать в себе способность тайно манипулировать людьми, особенно мужчинами – с женщинами у нее получалось хуже. Она выбирала себе перспективного мужчину, наделенного большими амбициями, жаждущего славы, денег или высоких должностей, и помогала ему добиться желаемого. Не всегда ей приходилось даже воздействовать на тех, от кого это зависело: само присутствие Валерии в жизни клиента пробуждало в нем силу, энергию и целеустремленность – действуя вдвоем, они меняли окружающую действительность, «прогибая» ее под себя.

Валерия получала взамен деньги, положение и безопасность. Если клиент настаивал на близости, она поднимала цену вдвое. Валерия не сразу заметила, что получает еще кое-что, кроме денег: энергию, жизненную силу – и тем больше, чем успешнее и активнее становится клиент, чем выше он ставит себе цель. Но добившись желаемого, клиенты не успевали насладиться достигнутым. Валерия «выпивала» их до дна. И когда один за другим умерли трое ее подопечных – инфаркт, инсульт и прободная язва, – Валерия испугалась и осознала, что с ней что-то не так. Почему ей так необходима чужая энергия? Почему она сама не умеет ее генерировать?

Валерия стала тщательнее себя контролировать, замечая, что после общения с ней некоторые люди бледнеют, жалуются на слабость и головную боль. Она принялась искать другие источники энергии, опосредованные. Заметив, что на нее хорошо действуют произведения искусства, Валерия вошла в круг богемы: артисты, художники, писатели, музыканты – она попробовала иметь дело со всеми и остановилась на художниках. Артисты забирали энергию сами, писательский труд был слишком медлителен и долог и тоже требовал подпитки; поэты действовали на нее непредсказуемо, как шампанское; а музыка угнетала настолько, что однажды ей стало плохо во время концерта – играли симфонию № 5 Шостаковича.

С художниками у нее получилось: Валерия, как пчела, собирала мед в виде картин – энергии некоторых работ хватало на годы, другие «кончались» быстро, и она их продавала. Валерия стала читать литературу по искусству, надеясь обрести понимание, но скоро стала полагаться лишь на собственное чутье. Так постепенно вокруг нее сложился кружок прикормленных художников, которым она помогала выйти в люди, – к сожалению, многие спивались, так и не добившись успеха.