Против, или Особняк над стадионом

Несколько раз Крис приезжал на Кейп Код в субботу или воскресенье. Он звонил ей по мобильнику. Он выходила. Они ехали на пляж, купались и резвились в океане, как беззаботные дети, пока было тепло. А начиная с середины сентября просто гуляли по пляжу. Они уходили далеко, пока не оказывались около обширного имения, огороженного розовой каменной стеной, из-за которой выглядывал замок с башней, увенчанной задорным зеленым колпаком крыши. «Отгородились!» — лишь однажды процедил Крис и сплюнул сквозь зубы.

5

Обычно по утрам до завтрака и до того, как уехать в консерваторию на звонком желтом трамвае зеленой линии «С», Марго натягивала спортивные синие брюки и джемпер с белой окантовкой и делала пробежку, а потом зарядку на стадионе. В это раннее время по зеленому полю, еще зеленому, хотя была середина октября, носились друг за другом собаки, а их владельцы, (правильнее сказать: няни, опекуны, гувернеры, тренеры, все, что угодно, но не владельцы!) умиленно наблюдали с отстегнутыми никчемными поводками в руках за своими питомцами и вели задушевные разговоры на собачьи темы.

И в это раннее утро так и было, кроме того, что появилось нечто новое. По росистому еще с ночи ковру стадиона там и сям были разбросаны необычные здесь предметы: спальные мешки, одеяла, тележки, термосы, складные столики со стульями, упаковки с бутылками питьевой воды и многое другое, присущее лагерю туристов или стоянке беженцев. В подтверждение этому из спальных мешков, из под одеял и прочих принадлежностей туристического быта, высовывались заспанные лица обитателей этого лагеря. В самом начале у Марго мелькнула мысль, что это какие-то спортивные сборы, временная стоянка, подготовка к соревнованиям или что-то в этом роде, но она тотчас отказалась от этого предположения, потому-что лагерь представлял собой картину какого-то хаоса. Собаки, обычно носившиеся весело по полю, с недоуменим бродили между непонятными чужими предметами и незнакомыми людьми.

У Марго совсем не было времени, чтобы вдаваться в разгадку происхождения этого сборища, необычного для родного стадиона. Она закончила бег и сделала разминку около скамейки, поставленной несколько лет назад на пожертвование, сделанное ее отцом, о чем свидетельствовала медная дощечка с упоминанием его имени и фамилии. Надо было спешить домой, чтобы переодеться, позавтракать и успеть к трамваю, который отвезет ее на урок фортепьяно со знаменитой когда-то русской пианисткой.

6

Была пятница. Крис занят чем-то спешным и не встретился с Маргарет в этот день. А наутро они всей семьей отправились отдохнуть на Кейп Код. Отец вел мерседес, о чем-то переговариваясь с матерью. Хотя разговор был довольно стремительным, что было присуще темпераменту отца, до нее доносились обрывки фраз о каком-то движении протеста против банков, главным лозунгом которого было: «Захватим Уолл-стрит!».

Марго не вслушивалась в разговор родителей, занятая размышлениями об очередной музыкальой пьесе, которую ей предстояло приготовить к следующей неделе. Она любила, прежде, чем начать разучивать пьесу, прочитать ноты несколько раз глазами и прослушать музыку изнутри. Она была серьезная девушка и старалась во все вникнуть самой. Это относилось к ее учебе, домашним обязанностям, отношениями с Крисом. У Маргарет была задушевная подружка Аби, с которой она могла говорить обо все на свете, включая и ее любовь к Крису. Но Аби уехала на викэнд в Нью-Йорк.

На Кейп Коде их ждала приятная дачная рутина с прогулками к океану, выбором ресторана для ланча, перезваниванием с друзьями, коттедж которых стоял в пятнадцати минутах езды от родительской дачи.

После ланча в ресторане яхт-клуба они вернулись домой, а Маргарет продолжала занятия на фортепьяно и долго отказывалась поехать к приятелям родителей. Все же, наконец, согласилась, потому что отец посмотрел на нее поголубевшими, как утреннее небо, глазами и сказал: «Поехали с нами, доча. Так мало видимся на неделе!» И пожалела об этом. Лучше было бы проваляться с книгой в гамаке, следя за развитием запутанной интриги в романе Зингера «Любовная история». Лучше и намного интересней, чем слушать дискуссию о каких-то демонстрантах, запрудивших центр Нью-Йорка вокруг Уолл-стрит — район, где высились громады банков. Во время коктейля у приятелей речь зашла о волне анархической ненависти к банкам у толпы, раскинувшей поблизости от Уолл-стрит палаточный лагерь.