Простонародные рассказы, изданные в столице

После себя Цюй Юань оставил
цзунцзы душистые нам.
Лодки-драконы пересекают
реку наперебой.
Вот и разрезаны в нынешний день
нити судьбы[71] навсегда —
В новом рождении больше не будет
узел завязан судьбой.

Совершим поклонение монаху Кэ-чану, отошедшему в полное молчание!

Пятерка двойная
пришла под благою звездою.
Кто тело его
орхидеи отваром омоет? —
Рогатому рису
нужна ли златая обертка?
Где аир в вине,
крошить туда яшму не стоит.
Запомнил он сутру
«Цветок сокровенный закона»[72];
Твердил наизусть
он тексты Большой колесницы[73].
Рука не срывала
цветок под названьем Синь-хэ —
Позором пришлось
за несорванный цвет расплатиться.
Сегодня все дело
глазам представляется ясным.
Допет до конца
«Напев Янгуаньской заставы»[74].
Хоть правда, что нынче
настала «двойная пятерка»,
Но кто же его
нас бросить так скоро заставил?
В молчании полном
ушел в пустоту он на запад[75].
Теперь не страшна
пора ядовитой планеты.
Спустился сегодня
монах из обители горной
И дарит ему
свечу эту яркого света.

* * *

Пришла для него
пора самадхи «Огня сиянье»;
Пора ему явить изначальный
подлинный облик.

* * *

Песнь «Бодхисаттва из племени Мань»
время допеть до конца;
В царство Тушита[76] на небесах
за руку он отведен.

И вдруг все увидели, как в огне появился Кэ-чан. Он поклонился и произнес:

— Благодарю князя, его жен, настоятеля и монахов! Только потому, что у меня был старинный долг в прежней жизни и нужно было возвратить его, я появился в этом рождении. Теперь я перешел в мир бессмертных и больше не буду жить среди людей. Я один из пятисот архатов — Архат вечной радости.

Поистине:

Пути Небес во все времена
для тех ли, что глупы и глухи?
Давно уже ясно: добро и зло
в одном неизбежном круге.
Людей старайтесь уговорить
на путь добра обратиться,
Пускай разочтут, как благость создать,
скопляя свои заслуги.

Оборотни из пещеры в Западных горах

В цветах абрикосовых дождь отшумел,
Все реже
цветы осыпаются вьюгою алой,
зато лепестки — как румяные лица.
Плывут ароматы в текущей воде.
Мой милый все дальше —
ничто его не удержало,
а сердце весною не может не биться.
Тоскую одна, разлученная с вами,
Лишь тень от стены пред моими глазами.
Никто для меня
теперь не нарвет чернослива.
Не знаю, где ваше седло золотое,
Остались одни для меня
у южной дороги зеленые ивы.

* * *

В мгновение ока
мы с нашим дождем, с нашей тучкой простились.
Кому это надо,
чтоб страстно друг в друга влюбленных
так просто, легко развели, разделили?
Под крышею ласточки разговорились.
Ах, если б они полетели
и вам рассказали,
какие сейчас у вас в доме печали.
Союз наш надежен, крепко наше слово,
И нам невозможно
не встретиться снова.
А встретимся снова —
тогда восстановятся силы.
Сегодня же мне никуда не уйти
От тысячу раз переполнившей душу
печали о милом.