Просто жизнь

Кроме одеяла и простыней давно надо было купить наволочки, полотенца и многое-многое другое. Но все это вылетало из головы, когда попадались хорошие книги. Стеллаж уже не вмещал их. Каждый раз, пристраивая новые тома, Ветлугин думал: «Надо расширить», — жалел, что в начале учебного года отказался от дополнительных часов: лишние деньги сейчас пригодились бы.

До двадцать восьмого было еще целых три дня. Ветлугин даже в чемоданах порылся, но не нашел ни копейки. Несколько дней назад у него было около четырехсот рублей. Куда они подевались, он и понятия не имел: ничего лишнего вроде бы не покупал, даже на молоко не тратился, — сказал Галине Тарасовне, что расплатится двадцать восьмого.

После последнего урока Ветлугин остался в школе — решил, не откладывая, сразу же проверить контрольный диктант. Лариса Сергеевна и Валентина Петровна тоже проверяли тетради. Когда осталось лишь несколько непроверенных работ, Ветлугин громко посетовал:

— Подумать только, до зарплаты еще ждать и ждать.

Валентина Петровна ойкнула.

— Совсем из головы вон! Сегодня к Батину надо сходить — ведомость подписать.

— Заодно Анну Григорьевну навестим, — сказала Лариса Сергеевна.

— Все! — через несколько минут объявила Валентина Петровна, выравнивая стопку ученических тетрадок. — В моем классе шесть пятерок и четыре двойки.

— Уже проверила? — удивилась Лариса Сергеевна.

— Задачка коротенькой была, — сказала Валентина Петровна и попросила Ветлугина пойти вместе с ней и Ларисой Сергеевной к директору школы.

Ему не хотелось встречаться с Батиным, но Лариса Сергеевна требовательно посмотрела на него, и он согласился.

День был чудесный, солнечный. Снег около плетней обмяк, кое-где помутнел лед. Присмиревшие во время сильных морозов воробьи оглашали воздух возбужденным чириканьем.

— Весной пахнет, — сказала Лариса Сергеевна.

Валентина Петровна удивленно воскликнула:

— Действительно пахнет!

«До весны еще далеко», — подумал Ветлугин.

Словно услышав это, Лариса Сергеевна сказала:

— Время незаметно летит. Зимой ждешь тепла, летом прохлады.

— Всю жизнь чего-нибудь ждешь, — пробормотал Ветлугин и сразу подумал, что эти слова можно истолковать как жалобу безнадежно влюбленного человека.

Валентина Петровна быстро подсчитала, сколько дней осталось до летних каникул, стала мечтать вслух о поездке домой. Ветлугин перенесся мыслями в Москву, к матери. С тех пор как началась война, он уделял ей мало внимания: уставал на работе, потом был фронт, госпиталь; после демобилизации приходилось сидеть в читальнях — восстанавливать в памяти склонения, спряжения и все прочее, без чего немыслимо было поступить в пединститут. За годы учебы и вовсе отбился от дома — утром наскоро проглатывал бутерброд, выпивал стакан чаю и убегал в институт. Перед распределением мать робко попросила остаться в Москве, а он укатил так далеко, что иногда самому становилось страшно.

Ветлугин поймал внимательный взгляд Ларисы Сергеевны и одновременно ощутил в груди острую боль.

— Что с вами?

— Пустяки, — прохрипел Ветлугин и, стараясь унять боль, остановился.

— На вас лица нет. — В голосе Ларисы Сергеевны появилась тревога.

— Пустяки, — повторил Ветлугин.

Валентина Петровна испуганно поморгала. Лариса Сергеевна решительно сказала:

— Надо к фельдшерице идти!

Удерживаясь изо всех сил, чтобы не закричать, Ветлугин, покрывшись горячим потом, пробормотал, что побежит домой, примет обезболивающую таблетку и ляжет.

3

— Идут, — сообщила Анна Григорьевна, глянув в окно.

Василий Иванович откинул одеяло.

— Лежи, лежи, — сказала жена.

— Неудобно, — откликнулся он и, прыгая на одной ноге, стал надевать брюки. Застегнув ремень, провел рукой по щеке. — Побриться бы.

— Опомнился! — Анна Григорьевна развела руки, велела Петьке открыть дверь.

Валентина Петровна сразу выложила на стол ведомость, стала объяснять, кто кого замещал.

— Погодите, — проворчал Василий Иванович. — Вначале про школу расскажите.

Валентина Петровна сморщила носик, сглотнула и начала тараторить. Василий Иванович приподнял брови. Анна Григорьевна улыбнулась.

— Помедленней рассказывай.

Валентина Петровна виновато вздохнула.

— Привыкла так говорить.

— Уроки правильно строите, — щегольнул педагогической терминологией Василий Иванович, — а в обычной обстановке иной раз словно пулемет строчите.

Валентина Петровна снова вздохнула.

— Соскучилась по школе, — пожаловалась Анна Григорьевна. — Третью неделю дома сижу.

— Похудели, — посочувствовала Лариса Сергеевна.

Анна Григорьевна усмехнулась.

— С лица похудели, — пояснила Валентина Петровна. — А про это, — она хихикнула, покосилась на живот, — никто не догадывается.

Лариса Сергеевна подтвердила — никто. И спросила — скоро ли?

— Месяца через три, — сказала Анна Григорьевна.

— Выдь! — обратился к сыну Василий Иванович.

Петька сделал вид, что не слышит.

— Кому сказано — выдь! — повысил голос отец.

Петька медленно встал, поплелся к двери.

— Прытче! — гаркнул Василий Иванович.

Сын наклонил голову. Анна Григорьевна горестно вздохнула. Василий Иванович виновато кашлянул, перевел на нее взгляд.

— Зачем выпроводил? — с укоризной спросила она.