Просто люби жизнь

– Мне нравится, что они пугают меня, но потом заставляют задуматься, – говорит она наконец. – Нравится, что это уродливо, но красиво. Мне нравятся концепции, стоящие за каждым произведением. Думаю, тебе стоит прочитать автобиографию Арло Халсана, чтобы действительно понять, что он пытается сказать, – добавляет она. – Чудовищные Сны. Не читала?

Она говорит, а на меня снисходит ужасное, кошмарное озарение. Ей действительно нравятся эти скульптуры. Они ей нравятся! Когда я смотрю на ее безупречное, красивое лицо, я чувствую, как внутри у меня все сжимается. Я не хочу сравнивать себя с Женевьевой. Но, о боже. Вот она, сочащаяся совместимостью с Мэттлендом. Она обожает искусство Мэтта, его родителей и его семейный бизнес. Она, наверное, тоже любит хорошо обученных собак и стейк с кровью на ужин. А мне ничего из этого не нравится.

– А как насчет сауны, в которой сидят голышом? – спрашиваю я, и это звучит враждебнее, чем я хотела. – Ты и к ней привыкла?

– О, мне нравится быть голой в сауне! – искренне говорит Женевьева. – Это так освобождает. Думаю, это замечательная традиция. Я так благодарна Эльзе и Джону за то, что они познакомили меня с ней!

Чего я ожидала? Конечно, она любит сидеть в сауне голышом. У нее, наверное, сиськи, бросающие вызов гравитации, и она очень гордится своим лобком. Может, у него есть собственный аккаунт в соцсетях.

– Итак, ты едешь с Мэттом в Японию? – прерывает мои мысли веселый голос Женевьевы. – Я присматриваю квартиры для аренды, но не знаю, с чего начать.

– Ты переезжаешь в Японию? – Я тупо смотрю на нее.

– Разве Мэтт не говорил? – Она моргает, глядя на меня. – Я пишу книгу о феномене Дома Харриет в Японии. Буду проводить исследование в Токио. Я собираюсь воспользоваться офисом в здании Дома Харриет. О! – Она светлеет, как будто ее осенила новая мысль. – Мы сможем потусоваться! Если ты поедешь с Мэттом. Хотя, может быть, Ава, ты не сможешь оставить работу. Или собаку.

Она сочувственно наклоняет голову, в ее глазах появляется лукавство, и все становится на свои места. Я яростно смотрю на нее, пытаясь выразить слова, которые формируются в моей голове. Я понимаю. Планируешь большое воссоединение Мэтта и Женевьевы в Японии, верно?

– Ага, – сладко говорит Женевьева, как будто слышит каждое слово.

Моя рука стискивает бокал с вином. Как Мэтт мог не сказать мне об этом?

– Мэтт! – восклицает Женевьева, и я резко оборачиваюсь, чтобы увидеть, как он приближается.

– Мэтт! – говорю я чуть громче и хватаю его за руку. – Блестящее шоу… Молодец… Можно тебя на пару слов?

Даже не глядя на Женевьеву, я отталкиваю его в тихое место в дальнем конце зала.

– Ава, прости, – сразу же говорит он. – Женевьеве не следовало упоминать о тебе, они не должны были направлять на тебя прожектор…

– Все в порядке. – Я отмахиваюсь от его извинений. – Но послушай, Мэтт. Все думают, что ты едешь в Японию. Тебе нужно внести ясность.

– Я знаю, – говорит он после небольшой паузы. – Я так и сделаю.

– Но разве не лучше сделать это раньше, чем позже?

– Все в порядке, – говорит он, и я чувствую укол разочарования.

– Кто сказал, что все в порядке? Ты знал, что Женевьева планирует тусоваться с тобой в Токио? Даже твой дедушка думает, что ты поедешь!

– Ну, они ошибаются, – говорит Мэтт.

– Так скажи им!

– Канапе? – прерывает нас официантка, предлагая поднос. – Есть йоркширские мини-пудинги с говядиной и пряные рыбные рулетики.

– Нет, спасибо, – говорю я, а Мэтт берет рыбный рулет. – Я вегетарианка.

– Вегетарианка? – Официантка с тревогой смотрит на меня. – Нам не сказали, что будут гости-вегетарианцы. Я не уверена…

Мэтт вздыхает.

– Прости, Ава. Я поговорю со своей матерью.

– Нет, нет, – торопливо говорю я. – Все в порядке. Я просто съем немного овощей.

– Хорошо. – Официантка выглядит встревоженной. – Только овощные блюда варятся в курином бульоне и украшаются телячьей глазурью.

Ну конечно. А профитроли будут украшены пирогами со свининой.

– Пожалуйста, не волнуйтесь, – говорю я. – Я буду… У вас есть петрушка? Я возьму ее.

Официантка уходит, все еще выглядя обеспокоенной, и Мэтт говорит:

– Извини. Это моя вина. Мне следовало напомнить родителям, что ты вегетарианка.

– Все в порядке, – автоматически отвечаю я. Но в глубине души я чувствую, что ничего не в порядке. Я чувствую… что?

Боль, внезапно понимаю я. Мне больно от провокаций Женевьевы, безразличного отношения родителей Мэтта ко мне и отказа Мэтта разобраться с этой ситуацией в Японии. И еще – мне больно за Рональда.

Пока я изучаю эти чувства, одно за другим, подходят раскрасневшиеся родители Мэтта.

– Чудесное шоу! – восклицает Эльза, обращаясь к Мэтту и полностью игнорируя меня. – Они так любят тебя, Матиас! А Женевьева – просто звезда! Этот ее новый проект будет грандиозным. Японские фанаты такие страстные… – Она удивленно качает головой. – Ну, Матиас, ты сам узнаешь, когда окажешься там…

– Мэтт не поедет в Японию, – слышу я свой голос прежде, чем успеваю остановиться.