Прости мне мои грехи. Книга 2 (СИ)

      Но Ребекка смотрела на меня. Она избегала моих глаз, но не избегала тела. Ее взгляд пробежался по моим мышцам, оставляя на коже незримый отпечаток – тот, что может оставить только она.

      - Не смотри на меня так… Не смотри, блядь, не смотри! – Я снова заорал, как бешенный, ее заколотило всем телом. Ребекка задрожала, содрогаясь от беззвучных, сухих рыданий.

      - Зверь… - В последний раз ударив каблуком по ребрам, она прислонилась головой к стене, втягиваясь в нее, желая затеряться в ней, спрятаться. – Оставь… Оставь в покое.

      Слез у нее уже не осталось. Ребекка, похоже, уже и сама жалела о том, что полезла к Дону на моих глазах.

      - Ну уж нет, ты расплатишься за то, что спала с ним, шл… - Моя рука уже по привычке ложится на ее шею, сжимается, чувствуя подушечками пальцев нежную, трепетную кожу. Пульс напуганный, быстрый, как после бега.

      Как после секса.

      - Не спала я с ним… Ни с кем, кроме тебя, ублюдок...- едва слышным шепотом, почти беззвучным, вдруг произносит Ребекка. При этом взгляд ее поблекших от мучений глаз проедает меня насквозь, проходя через сам дух.

      - Но ты же только что…! Там… Ты же… - Я осекаюсь, не находя слов, мечтая погрузится в ее омут памяти, чтобы узнать, правду ли говорит или же врет, чтобы опять обвести меня вокруг пальца.

      - Я все сказала, Стоунэм. – Ее голос больше похож на невесомую глыбу льда, запущенную из арбалета. – Тебя для меня больше нет.

      - Нет…

      Язык завязался, туман бешенства медленно, но верно начал покидать меня, когда осознал смысл только что произнесенных ею слов.

      - Нет тебя, я сказала! Отпусти. Исчезни! – взмолилась она, отворачиваясь, и вот тут-то по щекам и побежали долгожданные слезы.

      - Не отпущу, – на одном выдохе произнес я, обхватывая хрупкую талию Ребекки. Она встрепенулась, ожидая от меня бойни или чего-то похуже, но я лишь впечатал ее в стену, одержимый потребностью коснуться Ребекки.

      - Сволочь… Уйди, не трогай… - защебетала она, упираясь ладонями в мою грудную клетку. Почувствовав ее руки, чуть не сошел с ума, но теперь уже совсем иначе.

      Гнев сменился желанием так же стремительно, как и родился.

      Хотелось чувствовать ее, хотелось этой отдачи, которой не было, казалось бы, целую вечность. Не было ее живых губ, дерзких касаний и робких слов. Тихо так, на ушко. Почти сокровенных, теряющихся в беспрерывных стонах.

      Как когда-то.

      Дыхание к дыханию.

      Кожа к коже.

      - Скажи, что ты моя… Умоляю, скажи, что ты моя. - Я уже сам взмолился, превратившись из дьявола в какую-то тряпку. Вдохнул аромат ее кожи, который не замечал из-за своего гнева.

      Ничего не было. Это все блеф. Она ни с кем не была, я просто ослеп, если думал, что это безумно влюбленное в меня создание посмело бы отдаться другому.

      Но мне нужны были ее слова.

      Подтверждение своим догадкам.

      Если не скажет о чувствах, пусть скажет хотя бы это.

      Умоляю, скажи. Мне это необходимо.

      - Скажи, Бекка… - Шепчу, прижимаясь напряженным пахом к ней между ног. С каким-то спасительным удовлетворением, чувствую едва ощутимую через юбку влагу. Рука соскальзывает по пояснице, опускаясь на упругую ягодицу девушки, сжимает, сминая ткань юбки. К черту эту одежду. К черту все.

      - Скажи это… Мне нужно… Так нужно в тебя… - Дышать нечем, кровь прилила к упирающемуся в нее через ткань члену.

      Ребекка упрямо молчала, и я яростнее сжал ее попку двумя руками, притянул ее легкое тело на себя, заставил прогнуться в пояснице.

      Да, еще ближе.

      Она отозвалась. Выгнулась мне навстречу, будто бы сдалась и уже не в силах бороться.

      - Ну же, Ребекка. Скажи это… - Словно находясь в бреду, утыкаюсь ртом в уголок ее губ, чувствуя их гладкость и безупречную кожу.

      Пульсирующим пахом сильнее вжимаюсь в ее промежность, желая только одного, обезумев от тоски по ее теплоте, по чувству, когда мог получать ее сколько угодно. И сейчас могу.

      Но еще больше я хотел, чтоб и она этого хотела. Чтоб не смогла сдержаться, забыв о гордости и боли, что я ей причинил.

      - Ты не дождешься от меня этих слов. Никогда после того, что ты сделал для меня. Я еще раз повторяю, что тебя больше для меня н…- Не дав Ребекке договорить, провожу языком по сомкнутым губам, раскрывая их, чтобы заглушить голос.

      С каким-то мировым, победным внутренним кличем отмечаю про себя, что она отвечает мне.

      Отвечает на поцелуй, вступая в борьбу с моим языком, исследующим гладкий влажный ротик девушки.

      Ребекка издает едва уловимый стон в тот миг, когда отрываюсь всего на секунду, для того чтобы набрать в легкие воздуха… И тут я все понимаю.

      По этому стону, тихому, но полному запретного наслаждения. По глазам, что прячет от меня, опуская веки с длинными черными ресницами.

      Не хочу вспоминать о том, как она только что целовала другого, но понимаю, что это ничего для нее не значило. Я чувствую это на необъяснимом клеточном уровне, как будто в этот миг я могу прочитать все ее мысли, что она пытается подделать.

      - Боишься… Ты боишься, Ребекка…

      - Я знаю, что ты не вкладываешь в слова столько, сколько вкладываю в них я, Коул. – шепчет Бекка, и я, подняв руку, указательным пальцем подцепляю ее подбородок, обращая взгляд Ребекки на меня.