Прощение (СИ)

А дедушка? Гарольд являлся гордым, импульсивным и смелым человеком. За любимого внука мог «порвать» любого. Все эти годы он не забывал о нём. И стал единственным, кто пытался наладить жизнь бедняжки… Если взглянуть правде в глаза, Адриан вырос ограниченным. До того, как уехать на юг, его миром являлось ранчо, и самое дальнее место, куда ездил, это — поместье Чарльза в получасе езды от дома. Лучше всего у юноши получалось ухаживать за цветами, но всё равно, ни как у профессионалов, выводящих новые сорта роз и ездивших с ними на международные выставки. Ещё кое-как бывший невольник мог писать и считать. Читал юный милорд прекрасно — этого не отнять, но написать этот же текст без ошибок у неучёного бедолаги получилось бы вряд ли. И вот недавно ещё Его Светлость научил внука танцевать вальс и немного играть на рояле. У Адриана были искренняя вера в Бога, несравненная, ангельская красота да любящее сердце. И нам этом всё! Гарольд пытался помочь ему стать другим, всему научиться, расширить кругозор, найти себя в этой жизни, и дед стал единственным человеком, который это делал. И быть может, был единственным, кто любил его по-настоящему. Он давал юноше определённость, чувство защищённости… Но не это главное, не это сыграло решающую роль…У Его Светлости получилось завоевать сердце внука. В чём же секрет? Гарольд безумно любил Адриана, но любил его для него самого, желал видеть счастливым его, а ни себя рядом с ним, не требовал минутного прощения и любви. Он гордился своим мальчиком, несмотря ни на что. Был счастлив, потому что рядом с ним родной человек, а ни «такая красота»…

В ту ночь, после дня, в который навестил Геральдину, Адриану впервые не снились кошмары.

Глава 19. Детские сердца

К обеду они должны были ехать в детский приют.

Гарольд и Адриан в это время проверяли подарки прямо в холле. Морис им помогал. Лакеи относили нарядные коробки в коляски.

В приюте их встретили весело. Воспитатели и дети изо всех сил старались не ударить в грязь лицом перед дорогими гостями. Для них устроили небольшой концерт, а потом все пошли на праздничный обед. На выступлении звучали рождественские песни. Повара с любовью накрыли стол. Всё дышало добром, лаской, на душах было светло и радостно.

Дети, и правда, почему-то любили Адриана, хотя тот из-за природной скромности не стремился в их общество. Любой белый в его, пока ещё рабском, понимании стоял выше него по положению, поэтому даже общение с детьми казалось навязчивостью и фамильярностью. Но они сами будто бы инстинктивно стремились к нему, сбивались вокруг юноши в стайки, уводили от взрослых и уже не отходили от любимца. Все только дивились. Приютские воспитанники пришли в восторг от внука своего благодетеля! И вели себя точно так же, как и остальные дети в других местах, где оказывался Адриан, будто бы сговорившись со всеми остальными его маленькими друзьями. Приютские воспитанники не отпускали от себя молодого, но уже взрослого гостя, спорили, кто будет сидеть рядом, обнимали и придумывали множество предлогов, чтобы побыть рядом, начиная с «показать ёлку», кончая «залезть к нему на колени». В первую очередь они говорили ему: «Ты такой добрый!», а уж потом: «Ты такой красивый!».

— Он доставил им радости, кажется, больше, чем сам праздник и подарки, — улыбнулся главный воспитатель.

И Гарольд только улыбался в ответ, пожимая плечами. Ему, конечно же, было очень приятно.

Адриан же сам удивлялся. Он такого не ожидал. Живя на ранчо, мог ли подумать, что, оказывается, вызывает такое восхищение в глазах детей? Рози могла бы остаться и единственным ребёнком, кто столь сильно прикипел к этому юноше. Но потом и дети друзей Конни остались в полном восторге от её сына, а теперь и приютские тоже. Адриана тронула до глубины души такая искренняя нежность. Говорят, кого любят дети и животные, те по-настоящему хорошие люди.

Воспитанники приюта не хотели отпускать своего нового любимца. Они не скрывали своих слёз, обнимая молодого милорда, когда провожали гостей у дверей. И успокоились только тогда, когда им пообещали, что он придёт к ним снова.

…Гарольд, сделав доброе дело, был счастлив и доволен. Адриан от чего-то загрустил. Он уезжал домой в роскошный замок со своим дедушкой, а воспитанники оставались в скромном приюте со своим сиротством. И когда Его Светлость спросил внука, почему тот такой печальный, молодой милорд ответил:

— У них нет родителей, нет родного дома… А у меня есть. Им ещё хуже, чем было мне…