Прощение (СИ)

— Иди ко мне, моя радость… — тот подошёл, и он обнял его. — Боже, как я счастлив! Как я счастлив, что ты у меня есть, мой ангел! Я просто не могу словами выразить, какое это счастье, обнимать тебя, своего внука, и понимать, что это не сон. Какое счастье слышать, как ты зовёшь меня дедушкой. Какое счастье видеть твою улыбку, — из его глаз покатились слезы, — Адриаша, я очень тебя люблю!

— Я тебя тоже, милый дедушка. Пожалуйста, не плачь.

— Я плачу от счастья, моя радость!

Дед нехотя выпустил внука из своих объятий.

— Завтра мы идём в детский приют, — напомнил Гарольд. — А я из-за всего этого уже забыл! Дети приготовили для нас концерт. Выступать будут с какой-то рождественской программой.

— Я так волнуюсь, будто сам буду выступать…

— Не волнуйся, радость моя! Пойдём ужинать. Как ты думаешь, мне всё-таки лучше переодеться? Не лениться?

— Наверное, лучше не лениться.

— Хорошо. Пойдём, посмотрим за одно и на мою ёлку.

Это был простой, бытовой разговор дедушки и внука, но они были счастливы. Как их иногда не хватает, именно таких бесед, ни о чём, без обсуждений проблем, без сложных поисков ответов на сложные вопросы…!

Давайте проведаем Даррена. Как он был всё это время? О чём думал? Как были его дела?

У него всё было хорошо, так хорошо, что иногда мужчина сам не верил, что всё это происходит с ним на самом деле. Слишком уж чудесным всё казалось. В юности он полюбил хозяйскую дочь. Они постоянно общались, когда девушка жила в поместье. Странно, но сэр Гарольд, который славился, как властный и в чём-то жёсткий человек, никогда не выступал против их общения. Даррен и Фелиция полюбили друг друга, но ни он, ни она так и не признались в этом. Ей казалось это невозможным, казалось, что чувства безответны. И ему точно так же. Юноша думал, что это просто немыслимо — быть с ней. Прошло восемь лет после того, как Фелиция вышла замуж, женился и Даррен, и все думали, что тот любит Алиссию, даже не догадываясь, что творилось в душе молодого человека, что тоскует новобрачный совсем по другой женщине. И все эти долгие годы он любил её и мечтал о ней. Дочь хозяина являлась его единственной любовью.

Когда Фелиция приезжала на ранчо и общалась с Адрианом и с ним, Даррен даже не догадывался, что помимо любви и сострадания к племяннику, там присутствуют ещё кое-какие чувства. Ей хотелось видеть ещё и любимого.

И вот, спустя столько лет, любящие сердца воссоединились. Они так долго шли друг к другу, сумели сберечь свои чувства и с каждым днём любили всё сильней и сильней. Окружающим людям было странно смотреть на это: белая жена и чёрный муж. Когда вокруг рабство, это кажется очень удивительным. Такое, конечно, случалось, но крайне-крайне редко. Теперь, когда появилось столько филантропов и гуманистов, типа Чарльза и Стюарта, которые покупали рабов только для того, чтобы дать им вольные, смешанные браки случались чаще, чем десять лет назад. Но всё равно это было огромнейшей редкостью. Даррен и Фелиция смотрелись очень красиво и эффектно, многие обращали на них внимания ещё и из-за этого. Жена ходила с ним всегда под ручку. Они всегда были вместе, надышаться не могли друг другом. Только к Джеральду она чаще ездила одна, так как тот являлся бывшем хозяином её мужа, и между ними иногда возникала неловкость. Даррен осуждал себя за это, старался преодолеть всё ради жены, но пока это не получалось.

Он старался во всём соответствовать аристократке-супруге, не жить за её счета. Мужчине частенько становилось не по себе, неловко и стыдно за самого себя. Их соединяла огромная любовь, но они принадлежали разным мирам: он — рабскому, она — высшему свету аристократии. Иногда ему казалось, что это никогда не преодолеть. Даррен во всём помогал возлюбленной, в управлении поместьем, как мог, но получилось у него хорошо. Мужчина всегда поддерживал супругу, утешал… И ещё, — это может показаться странным, — он сблизился с Филом и часто мирил мать и сына, поддерживал мир и покой в их необычной семье, в которой у молодого аристократа отчимом стал бывший раб.

Фелиция считала, раз Даррен отважился сделать ей предложение, являясь не то, что простолюдином, а бывшим невольником, это уже доказывает, что он настоящий мужчина. «Многие белые годами ходят вокруг да около, пудря мозги, — взять хотя бы моего нерешительного братца! — а мужу хватило и уверенности в себе, и мужества, и смелости, чтобы постоять за нашу любовь» — думала она, очень гордясь своим супругом.