Прощение

- Разве этого мало? Я уже говорила вам о нем... Нам есть что вспомнить, и у нас общая забота об Адди. Но почему вы спрашиваете?

- Потому что кое-что надумал сделать. - Он поднялся со стула, взял со стола кружку, поставил ее в пустую лохань для посуды. Потом оперся спиной о мойку, скрестил на груди руки, посмотрел долгим взглядом на Сару.

- Я уже немного раньше хотел это сделать, но, думаю, будет честнее, если сначала предупрежу вас об этом.

- Сделать... что?

- Поцеловать вас.

Она приоткрыла рот и глядела на него, не моргая. Что угодно могла она подумать - только не это!

- Это возможно? - спросил он.

- Наверное, да...

Он оторвался от мойки, подошел к тому месту, где она сидела, наклонился над ней, опершись одной рукой о стол, другой - о спинку ее стула. Вывернув голову так, чтобы не мешали поля шляпы, он прикоснулся к ее губам - сухим коротким поцелуем. Таким коротким - она даже не успела закрыть глаза.

- Считал нужным сначала спросить, - объяснил он, выпрямляясь, - потому что помнил, как вы относились ко мне в самом начале... Да и я...

Сара откашлялась.

- Да, правильно... Вы... я... - Никогда раньше не замечала она за собой, что может заикаться. - Вы... Как давно вы стали думать об этом?

- С того дня, когда вы относили кошку к сестре.

- А... тогда...

- Да... - Он прошелся по комнате. - Уже очень поздно.

- Я иду спать, - заявила Сара.

- А я снова пройду по городу. Надеюсь, все окончится без особых происшествий.

- Дай Бог...

Он снял лампу с полки, подождал, пока Сара поднялась со стула и пошел впереди нее через столовую к лестнице, ведущей наверх.

- Спокойной ночи, Сара, - сказал он без улыбки.

- Спокойной ночи, Ноа.

- Лампа наверху не потушена. Вы найдете свою дверь?

- Надеюсь.

- Увидимся завтра...

Она услышала, как закрылась входная дверь. У себя в комнате Сара присела на край кровати. Мысли ее были в разброде... Интересно, что все это может значить, если мужчина долго раздумывает, поцеловать ли ему женщину, а когда делает это, то так сухо и деловито, словно проверяет себя... А может, проверяет ее?..

Глава 12

Утром Сара с облегчением увидела, что шериф не появился за завтраком. Она слышала, как он вернулся с обхода - кажется, это было часа в четыре, и, наверное, сейчас еще спит, как, впрочем, и некоторые другие жильцы.

Она безучастно сидела за столом, есть не хотелось. Выпила кружку кофе, от яиц и поджаренных хлебцев отказалась. Голова у нее немного кружилась, болела шея. О еде не могла и думать без отвращения. То, что она вчера слишком много выпила, повлияло и на сон: почти все время она лежала в постели с открытыми глазами, думая о Ноа, о его поцелуе.

Зачем он это сделал? В его поступке не было ровно ничего романтического - впрочем, она никогда и не считала его романтиком. Но, с другой стороны, и на обыкновенный дружеский поцелуй это также не было похоже...

Она возвращалась мыслями к этому еще неоднократно в течение дня, пока они с Патриком набирали и печатали специальный выпуск газеты, посвященный открытию в городе телеграфной линии и состоявшемуся по этому случаю торжеству в Центральной гостинице. Думала об этом и во время грандиозного обеда в ресторане у Тедди Рукнера, когда вспоминала вместе с ним события вчерашнего дня и когда ответила отказом на его приглашение пойти в этот вечер в театр "Белла Юнион". Думала и когда возвращалась после обеда в редакцию, еле волоча ноги от усталости, и потом - за конторкой, с трудом удерживаясь, чтобы не клюнуть в нее носом, и ожидая, что вот-вот откроется дверь и войдет шериф. Но он не пришел.

Они встретились за ужином.

Сара надела к вечеру свежую блузку, тщательно причесалась, смочила розовой водой шею, и ей было досадно и обидно, что Ноа держал себя так, как если бы не было вчерашней ночи, вчерашнего поцелуя. Он отнесся к ней по-дружески - так же, в общем, как и ко всем остальным, сидящим за столом. Разговаривал больше о вчерашнем гулянье, но ни разу его взгляд не передал ей какую-то сокровенную, тайную мысль, ни разу он не обратился только к ней.

Она поняла, что не прошла проверки.

***

Приближалось Рождество. Недели за три до праздника в редакцию "Кроникл" заявился сам Джек Ленгриш, руководитель одной из театральных трупп. Это был щегольски одетый, быстрый в движениях усатый мужчина, с козлиной бородкой, неизменно носивший черную шелковую шляпу с квадратной тульей.

- Доброе утро, мисс Меррит. - Его голос напоминал отдаленные раскаты грома, выговор был безупречен.

- О, как приятно видеть вас, мистер Ленгриш. Вы пришли за театральными программками? Они уже готовы.

- Не только, не только, любезная мисс Меррит. Я пришел насчет Рождества.

- Рождества?

- Решил обратиться прежде всего к вам как одному из наиболее влиятельных жителей нашего города, где, к сожалению, нет ни церкви, ни священника.

- Вас чем-нибудь обидели, мистер Ленгриш?