Прощение

Она сделала попытку подняться. Локтем она прижала край своего атласного розового халата, и тот распахнулся, обнажив чудовищную мясистую грудь. Скользящим движением руки она вложила ее обратно. На лице у нее оставались подтеки вчерашней краски, рыжие волосы сбились и беспорядочно висели над ухом. Она попыталась поправить их двумя трогательными в своей женственности взмахами, но они снова свалились набок, а на плечо ей упала шпилька.

Губы ее с трудом сложились в улыбку.

- Немного рано еще, а? - проговорила она.

- Извини, что разбудил тебя, Роза.

Она зевнула, по комнате распространился смрад от ее дыхания.

- Который час?

- Половина одиннадцатого.

Она хмыкнула и села на кушетке, спустив толстые босые ноги на пол.

- Думала, еще середина ночи, - вздохнула она и потянулась к маленькому овальному столу за сигарой. Халат опять распахнулся почти до пояса. Она взяла тонкую сигару, зажгла спичку, закурила. Усевшись снова, выпустила изо рта и носа густые клубы дыма и заметила.

- Что-то тебя не видно последнее время.

Он не ответил.

- Какие-нибудь неприятности, шериф?

- Боюсь, что так. Собираюсь прикрыть твое заведение.

- Прикрыть?! Прокля...

Она закашлялась, хрипло и трескуче. У нее была неприятная манера высовывать при этом язык. Наконец она овладела собой и спросила, стараясь говорить спокойно:

- Что ты имеешь в виду, когда заявляешь такое?

- Тебя и всех других в этом квартале. У нас в городе пять случаев оспы.

Роза встала, запахнула халат.

- Какое мне дело до вашей чертовой оспы?

- В твоем деле об этом надо особенно думать.

- Послушай, шериф. Ты же знаешь, мы пропускаем всех наших клиентов через бочку с карболкой. Против нее никакая оспа не устоит, ручаюсь.

- Брось, ты понимаешь не хуже моего, что этим оспу не возьмешь!

- Ну, шериф... У тебя что, совсем нет сердца? Подумай о наших мужчинах!

- Не могу ничего сделать, - упорствовал он. - Городской Совет издал распоряжение, я должен выполнять. Здесь объявляется карантин, Роза.

- На сколько?

- Думаю, недели на две.

- Две недели! А на что же мы будем жить все это время, кто-нибудь подумал?

- Слушай, Роза, я здесь бывал достаточно, чтобы знать, сколько золотишка втекает в эти двери каждый вечер. Ты можешь закрыть свой дом на несколько месяцев и все равно не очень почувствуешь это.

Она внимательно смотрела на него некоторое время, потом положила сигару в пепельницу, подошла к нему ближе, почти вплотную.

- Вот чего я скажу тебе, шериф. - Она взяла его за отвороты куртки. Предлагаю выгодную сделку. Ты закрываешь все заведения и вешаешь на входных дверях знак "карантин". Так? Но заднюю дверь моего дома мы оставляем открытой. А я плачу тебе десять процентов от ежедневной выручки все время, пока не будет снят карантин. Договорились?

Он снял ее руки со своей куртки.

- Этого я не могу сделать. Мы должны остановить эпидемию.

Она немного отодвинулась от него, уперла руку в бедро.

- Ладно. Давай по-другому. Я угощаю тебя любым блюдом из нашего меню в любую минуту и сколько хочешь времени. Подойдет? За мой счет

- Роза... Заткнись...

Он поднял вверх обе ладони.

- Кого ты предпочитаешь? Ив? Ты всегда косил в ее сторону.

- Я не хочу Ив... Я..

- Тогда одну из "француженок"? Как насчет Эмбер? Ее рот всегда готов для тебя. Или...

- Я никого из них не хочу!

- Тогда я сама могу вернуться на поле боя. Давненько не была с мужчиной, но не совсем еще забыла, как это делается и что вы, ребята, любите больше всего. Будешь доволен, шериф...

Рука Розы скользнула по его штанам вниз. Халат у нее совсем распахнулся.

Он крепко сжал ее запястье. Подавил проснувшееся в низу живота желание.

- Никаких сделок, Роза. Скажи твоим девушкам, что с этой минуты заведение закрывается.

- Ты же красивый мужчина, Ноа...

Свободной рукой она попыталась коснуться его лица. Он резко откинул голову, ее рука замерла в воздухе. Она высвободила вторую руку, запахнула халат

- Ладно, убирайся отсюда, сукин сын! - прошипела она. - Вместе со своей сраной шерифской звездой!

Она отвернулась от него, схватила недокуренную сигару, глубоко затянулась, выпустила клубы дыма к потолку.

Он вышел.

На улице он вдохнул свежий воздух и почувствовал что ему не мешало бы сейчас самому окунуться в бочку с карболовым раствором. Пока прикреплял к дверям объявление о карантине, он мыслями все время возвращался в комнату Розы: видел, как та поворачивается на постели приподнимается - страшная, как смерть, расхристанная и неопрятная; он чувствовал исходящий от нее неприятный запах, вспоминал беспомощно жалкую попытку соблазнить его, взгляд ее бессовестных, жестких глаз, когда из этой попытки ничего не вышло.

Он содрогнулся - как если бы она все же добилась своего.