Прощение

- Все в порядке... Ничего... Просто я старая пьяница. Идите, оставьте меня одну.

- Но вы сидите прямо на земле. Вы промокли. Пожалуйста, разрешите помочь вам.

Джейн поглядела на Сару затуманенным взором.

- На кой черт вам нужно помогать мне? Да потому, что ваш вид разбивает мне сердце, хотелось нриннуть Саре. Потому что вы скорбите возле могильного намни, и вы искренни, вы несчастны... Она проговорила:

- Пора идти отсюда, спускаться вниз. Вам нужно переодеться в сухое.

Она помогла Джейн подняться и поддерживала ее, пока та не обрела сравнительно устойчивое положение. Когда она могла стоять прямо, Сара осторожно взяла у нее из рук бутылку висни.

- Вот... не надо этого больше.

- Точно. Оставим ее для Билла. Бедняга любил это дело.

Сара поставила бутылку позади могильного камня и снова обняла Джейн за плечи, поддерживая ее. Потихоньку они начали спускаться с холма. Джейн обернулась через плечо и крикнула.

- Скоро увидимся, Билл. Сохрани для меня местечко. Крутой спуск они одолели с трудом. Джейн часто спотыкалась, и Сара еле удерживала ее, но, к счастью, все обошлось благополучно.

Когда они были уже на Главной улице, Сара остановилась возле помещения своей газеты.

- Вам есть куда идти? - спросила она.

- Да... Я живу... там.

Джейн махнула рукой куда-то в сторону ущелья. Она стояла, слегка покачиваясь.

- Подождите меня, - велела Сара. - Я сейчас.

Джейн кивнула, голова ее опустилась вниз, словно подбородок был слишком тяжел для нее.

Сара зашла в редакцию и вернулась оттуда с пакетом, в котором был золотой песок.

- Идите и вымойтесь в горячей воде. - Она протянула пакет. - А потом хорошо поешьте. Только как следует, ладно? Обещаете мне?

Джейн молча кивнула, повернулась и, спотыкаясь, побрела по улице, а Сара поспешно возвратилась в редакцию; ей не хотелось провожать глазами Джейн, не хотелось знать, употребит она полученные деньги для того чтобы помыться и поужинать, или свернет в ближайший салун.

Через день до Сары дошло известие, что не кто иной как Джейн Двадцать Два Несчастья, появилась в лазарете, чистая, трезвая как стеклышко и работала там не покладая рук до самого вечера. И с той поры вплоть до момента, когда был снят карантин, бродяжка Джейн, которая одевалась в оленьи шкуры, скакала на коне не хуже индейцев, ругалась и пила наравне с мужчинами, та самая Джейн, проявляла себя как добрая и великодушная женщина, терпеливо ухаживая в городском лазарете за больными и теми, кто мог заболеть.

Хотя они иногда встречались с Сарой, Джейн не стремилась начинать разговор. Просто кивала, смотрела теплым, благодарным взглядом и проходила мимо. Своим молчанием она как бы хотела сказать: и все же я понимаю разницу между нами, вы - настоящая леди, а кто я?

А в "Дедвуд кроникл" один из появившихся заголовков гласил:

"МАРТА ДЖЕЙН НЕННЕРИ САМООТВЕРЖЕННО ПОМОГАЕТ БОЛЬНЫМ".

Сама же болезнь шла уже на убыль.

Глава 8

Отмена карантина была встречена с огромной радостью во всем Дедвуде. Вновь открылись публичные дома, сразу снизив тем самым некоторую напряженность, царившую среди мужчин и выливавшуюся в большее количество перепалок и стычек, что прибавляло работы Ноа Кемпбеллу.

Тру Блевинс выздоровел, вернулся из Спирфиша и уже отправился со своим бычьим обозом в Шайенн. Семья Докинсов воссоединилась, Джош был снова под родительским кровом, Летти благополучно перенесла болезнь, отделавшись всего несколькими оспинками на лице. Сара целиком вернулась к своей работе издателя газеты, а Джейн Двадцать Два Несчастья - к посещению салунов.

Телеграф принес сообщение, что Ратерфорд Хейс и Уильям Уиллер стали соответственно Президентом и вице-президентом Соединенных Штатов Америки, и этот же телеграф уведомил соседние края об окончании карантина, так что отправка грузов в Дедвуд, торговля и сообщение с ним возобновились с новой силой. Бычьи обозы торопились доставить все необходимое к зиме - до того как начнутся сильные снегопады.

Женская часть населения Дедвуда была буквально заворожена появившимся в газете сообщением о том, что ожидается прибытие товаров специально для женщин:

рулоны шелка, кружев и лент, даже обувь маленьких размеров. В статье писалось дальше о том, что будущие поколения смогут узнать о развитии города по простому перечислению грузов, которые доставлялись туда в различные периоды его существования. Так, этой осенью и ранней зимой среди прочего в город везли: семена для весеннего сева и луковицы тюльпанов. Последнее вызвало особенное оживление.

Прибыла и штукатурка, закупленная Сарой, - намного больше, чем та просила. Ее привезли братья Хинтсон, сами штукатуры, а большое количество объяснялось их расчетом на то, что после первого оштукатуренного помещения начнут поступать новые заказы, и дело их будет процветать. Доставлено было также довольно много картин в рамках и тканых ковров - того, что как раз полагалось вывешивать на побеленных стенах; много фабричной мебели и даже один цветной - не черный - зонтик. Он был фисташкового цвета с белыми полосами, и перед ним, выставленным в витрине магазина Тейтема, замирала каждая проходившая женщина.