Просчёт Финикийцев

Кто-то снова столкнул меня со скалы в холодную воду, прочитав перед этим длинную напутственную речь, отразившуюся в моем гаснущем сознании стуком колес вагона парижского метро. Я чувствовал себя таким слабым и невесомым, что волны не расступались, чтобы опустить меня на дно. Я всплывал обратно, наверх, и наблюдал, как преломляется солнечный свет, отражаясь в россыпях разноцветных пузырьков. Осталось преодолеть последний фут воды, лишь один раз взмахнуть руками. Я приготовился снова вдохнуть, сделал последний рывок и пришел в сознание, лежа на жесткой брусчатке тротуара.

Надо мной нависало лиловое вечернее небо, уличные фонари, каменные дома с вычурными завитушками на фасадах, любопытные лица прохожих и полицейский в мотоциклетном шлеме. Карла тоже была рядом.

Я попытался сесть, но полицейский остановил меня, положив руку в перчатке на плечо. Казалось, стоит задержать дыхание, как я снова провалюсь в муторную мерцающую темноту.

– Эта женщина хочет меня похитить, – сказал я полицейскому, – не знаю, кто она и на кого работает, но…

Он улыбнулся и жестом показал, что все хорошо, а Карла протянула банку кока-колы и помогла подняться, чтобы я смог пить. Ее руки были теплыми и нежными. Те самые руки, которыми она сегодня избила двух здоровых мужиков. Я ведь все помню, мне это не приснилось.

Толпа потихоньку расступалась. Карла приобняла меня за плечи, улыбалась и говорила с полицейским, пока он тоже не ушел.

– Если ты еще раз попробуешь настучать полиции, я тебя убью, – сказала она едва слышно, продолжая улыбаться, – Все понял?

Я кивнул.

– Второй раз трюк с обмороком не пройдет.

– Это не трюк. С мной такое уже было в седьмом классе. И в девятом тоже, когда забыл пообедать.

Неуклюже поднявшись на ноги, я подобрал Винсов компьютер. Кажется, я поцарапал корпус, уронив его на брусчатку. И затылком ударился, будет шишка.

– Хорошо, мой прокол, – сказала Карла, – Теперь буду регулярно кормить тамагочи.

Несмотря на усталость, в гостинице я не мог заснуть. Карла пристегнула меня наручниками к батарее.

– Особое мероприятие, до окончания запасов, – сказала она, – купи ствол с глушаком и получи браслеты в подарок. Шутка, шутка. Пришлось заплатить. Не обижайся, но я просто очень хочу увидеть тебя снова, когда выйду из душа.

Как и все люди, выросшие в бедности, Карла не умела экономить. Она взяла номер люкс с балконом, громадной кроватью, и диваном, на котором я лежал, протянув левую руку к батарее, не в силах пошевелить и пальцем после роскошного ужина. На еду я точно не смогу смотреть еще неделю.

Древние мудрецы говорили, что пока человек жив, все его желания удовлетворить невозможно. Ну, или что-то такое. Два дня назад я мечтал сбежать из Джерси, а сейчас готов был на что угодно, лишь бы вернуться. Лишь бы снова ходить в некогда ненавистную школу, есть хлопья на завтрак и тусоваться с Джеем на заднем дворе. Я бы даже на выпускной пошел, даже пригласил бы туда Ханну Берман, дочку маменькиной подруги, которую мне с детства прочили в невесты. Плевать, что ее задница шире, чем багажник джипа Хаммер, а умственные способности стремятся к эпсилону.

Прислушиваясь к шуму воды, я перекатился на живот, сполз на пол и дотянулся свободной рукой до вороха одежды, который Карла оставила на кресле. Схватил лифчик, еще хранивший ее тепло, забрался обратно на диван и уткнулся носом в этот клочок черной материи, безо всяких рюшечек и кружавчиков, пахнущий женщиной, которой рано или поздно прикажут меня убить.

Стоит удовлетворить одну потребность, как тут же возникает другая, и так по бесконечному беспросветному кругу. Едва шум воды за стенкой утих, я приподнялся на локте и бросил лифчик обратно.

Глава 12

Я смотрю в окно на высокую кирпичную стену, отделяющую меня от мира, где я когда-то жил. Мира правил, последовательностей и алгоритмов, которым я отказался соответствовать то ли по собственному выбору, то ли по стечению обстоятельств. И теперь остались лишь трещины в асфальте и ржавые железные решетки. Лишь столовая с пластиковой посудой, стиральные машины в ряд, качалка и незатейливые афоризмы Тарека, словно система аксиом, отражающая его штампованную житейскую мудрость.

А еще Мишель, с золотыми рыбками, книгами на полках и дипломами на стене. Я смотрю в окно, молчу и мечтаю вернуться в прачечную. Все вокруг – суета. Бесцельное колебание воздуха. Пересылка данных от одного узла к другому, без расшифровки, обработки и осмысления.

– Получается, ты не задумывался о её истинных мотивах? – говорит Мишель, – тебе не показалось странным, что Карла Валетта с самого начала не заставила тебя воровать?

«Что тут странного?» – думаю я.