Просчет невидимки

Стол. Она провела рукой по старой скатерти. Сколько они проводили вечеров за этим столом за разговорами, мечтами, воспоминаниями о маме. Пили чай. Вон папина чашка в буфете, его трубка в чистой пепельнице на подоконнике. «Никогда я не привыкну к тому, что его нет, – с грустью подумала Алина. – И Паша мне не дает спасения, любовь тоже не спасает. Потому что любовь к парню и любовь к отцу – это разные вещи. Как же тяжело! И, кажется, уже нет больше сил скорбеть, но они находятся снова и снова».

В дверь громко постучали, Алина вздрогнула. Она обернулась и, не вставая со стула, отозвалась:

– Войдите, открыто!

Дверь распахнулась, и на пороге появилась девушка. Изможденная, в драном пальтишке, рваных, заштопанных чулках. Под глазами темные круги. Алина уставилась на гостью с недоумением, но через несколько секунд узнала свою школьную подругу, с которой не виделась со времени выпускного вечера.

– Милка, ты?

Алина вскочила и кинулась к девушке, а та слабо и как-то обессиленно улыбнулась и буквально повисла на руках школьной подруги.

– Линка, хорошо хоть тебя нашла, подруга.

– Мила, ты откуда, что случилось? – Алина стала теребить гостью, потащила ее в комнату, попыталась снять с нее пальто. – Да заходи ты! Хочешь есть? Ох, Милка!

Она все-таки сняла с подруги пальто, под которым была рваная кофточка и старый, не по росту байковый халат. Они дружили два последних года в школе. Сидели за одной партой, гуляли по вечерам, ходили в кино. Вместе вели девичий дневник, переписывая в него стихи, обводя их красивой рамочкой, вместе мечтали о принцах, какими они должны прийти в их жизнь. Вместе мечтали и о взрослом будущем. Не только, конечно, о семье, которая будет. Больше о том, что они сделают для своей любимой страны. Алина хотела стать инженером, как ее отец, а Людмила – врачом. Непременно детским врачом.

Война сломала не только планы, она сломала жизни. Страшными танковыми гусеницами прошла по мирной жизни, по тому, что люди знали, любили, ценили. По мечтам молодежи, по планам. Люда плакала и рассказывала, как она ехала из Москвы на восток с эшелоном завода. Там должны были восстановить эвакуированное предприятие, на котором она работала. Но получилось так, что на станции девушка побежала за кипятком и отстала от поезда. В чужом городе, без денег и документов. Она продала все что могла, чтобы поесть, и обивала пороги военного коменданта и дежурного отдела милиции.

А потом ее арестовали как дезертира трудового фронта. Мила не понимала, что это значит. Ведь она сама пошла на завод, потому что не до учебы, когда фронту нужны шинели, обмундирование. Она научилась шить и работала в цеху. Случайность, что она отстала от поезда, замерзая в теплушке, она выбежала за кипятком. Разбирались, держали в камере с уголовницами, потом просто выгнали на улицу. Людмиле повезло встретить одну знакомую, и та купила ей билет до Горького. Мила помнила, что теперь в Горьком живет ее школьная подруга. И нашла ее через адресное бюро.

– Милка, я тебе помогу, – горячо шептала Алина и гладила плачущую подругу по голове. – У меня есть знакомый, очень хороший знакомый. Он в НКВД работает, он тебе поможет, поручится за тебя. Запросят твои документы, выпишут новые. И я тебе помогу устроиться к нам на завод. У нас очень хорошие карточки.

– Господи, как же я устала! – простонала Мила.

– Тебе надо выпить, – убежденно заявила Алина и засмеялась от пришедшей в голову мысли. – У меня нет, но ты полежи пока у меня на кровати, я куплю водки, ты помоешься, мы выпьем, и тебе станет легче, и ты выспишься, отдохнешь у меня. Все будет хорошо, Милка, теперь все будет очень хорошо! Иди ложись, а я быстро!

– Да, Линочка, да, я сейчас, – прошептала подруга, уронив голову на руки, так и не найдя сил встать из-за стола.

А Алина уже накинула пальто и выбежала на улицу, на ходу повязывая платок. Магазин недалеко, а карточки она еще не все в этом месяце отоварила. Как раз водку она еще и не покупала за ненадобностью. Но теперь надо, теперь подруга водкой согреется внутри, расслабится, может, еще поплачет и уснет крепко-крепко. И проснется другим человеком, полным веры и надежды. А Алина ей поможет, и Павел обязательно поможет. Он не откажет. Ведь НКВД – это органы, которые призваны защищать народ! А кто народ, как не Милка?

Девушка перебежала дорогу и вдоль домов поспешила к следующей улице. Платок все время сползал с головы на шею, но Алина не обращала на него внимания. Она спешила, так спешила, что уже на самом перекрестке ее как молнией ударило. А ведь она не захватила карточки. Они так и остались лежать в выдвижном ящике комода. «Какая же я растеряша», – девушка остановилась на месте, и тут же в глаза ударил свет фар. Она вскрикнула от страха и боли, и тут же все в ее глазах перевернулось и полетело.