Просчёт финикийцев

— Я стремилась избавиться, — продолжила она, — от одежды, едва ты из нее вырастал, от игрушек, рисунков, даже от фотографий. Все они казались мне неудачными. Ты плакал, когда я выбрасывала вещи, приходилось делать это ночью, втихаря. Казалось, что тебя слишком много, и в доме, и в жизни, что будь у меня девочка, в них царил бы порядок. А потом ты просто закрылся в своей комнате, стал таким тихим и незаметным, что приходя домой невозможно было определить, есть ты или нет. Я поначалу радовалась, затеяла ремонт, навела красоту. И только вчера осознала, что у меня давно уже нет ребенка.

— Мама, — пытался перебить я, — пожалуйста, перестань. Ты нормальная мать, не хуже других. И с девочкой тебе наверняка было бы легче и интереснее. Но никто не виноват. Есть вещи, которые просто происходят. Без связи с нашими проступками, кармой и всем этим дерьмом о добре и зле!

Она не слушала. Она тихо плакала в трубку, а я не знал, что добавить. Получается, виноват я. Но я здесь не причем, вещи происходят, и этому нет объяснения.

— Мама, ты можешь перевести мне денег?

Она перестала всхлипывать.

— Что-то случилось?

— Ничего. Просто я здесь уже две недели и сбережения закончились. Но я найду подработку и все отдам.

— Сколько?

— Пять тысяч евро.

Она молчала.

— Было же наследство деда, которое я должен получить в восемнадцать лет? Нельзя как-то снять эти деньги раньше?

— Не знаю, во что ты вляпался, — сказала она, — но я куплю тебе билет на самолет. Возвращайся, твое место здесь.

Я сел на скамейку, отогнав воркующих голубей. Безумно хотелось снова оказаться рядом с Карлой и рассказать ей, какой я беспросветный неудачник. Хотя нет, лучше ничего не рассказывать, просто посидеть и помолчать. Больше мне ничего не хотелось.

Интернет-кафе у вокзала работало круглосуточно, и казалось подходящим местом, чтобы переночевать. Я вынырнул из игры после полуночи, купил в автомате кофе, ни на секунду не бодрящий и противный на вкус. У меня появилась идея. Из тех, что не спасают из беды, а лишь грозят новыми и удивительными приключениями на мою наивную задницу. Нет, серьезно. Дорога, вымощенная подобными идеями, ведет в никуда.

Я подумал, что Карла, возможно, еще не успела застрелить Ауада Мансури. Если она провалит задание, суффеты не станут менять ее прошлое, и тогда она не забудет меня. Долго еще будет вспоминать нехорошими словами.

А мужика нужно предупредить, и заодно попросить денег. Я знаю адрес его электронной почты, видел цифры на банковском счете. У меня есть компьютер и целая ночь впереди. И черт возьми, почему я не подумал об этом раньше?

Следующие два часа ушли на сочинение письма.

«Ты не знаешь, кто я, зато я знаю, кто хочет тебя убить...» — Нет, не годится. Пафосно, фальшиво, сразу полетит в корзину.

«Меня зовут Энди, и я могу угадать ключ от любого шифра. Поэтому...» — а еще я владыка вселенной и повелитель миров. А значит, место мне подле других владык, в закрытом заведении со строгими санитарками.

Кстати, посылать это электронной почтой — безумие, особенно из интернет-кафе. Каждый дурак может перехватить и прочесть. Ауад не поверит, что великий хакер всех времен и народов настолько туп. Можно использовать шифр, но какой? Даже если он захочет прочесть сообщение, неизвестно, сколько времени на это уйдет. Придется оставить дешевые шпионские затеи.

В четыре утра, силясь не клевать носом в кишащую чужими микробами клавиатуру, я решил, что отправлю, как есть. Шанс, что он поверит, в любом случае невелик. А значит, пошло оно лесом!

Я написал три предложения и, не перечитывая, отослал человеку, которого, возможно, уже нет в живых. Почистил историю посещений в браузере и пошел к автомату за очередной дозой химической отравы. Теперь можно расслабиться и порубить виртуальных врагов. Так или иначе, ни на что другое я сейчас не способен.

Пластиковые стаканы закончились, и мне пришлось наблюдать, как струйка коричневого водянистого напитка уходит в поддон. Я вернулся к экрану, поскреб ногтями заросшую щетиной физиономию, зевнул, потянулся, без особого энтузиазма проверил почту. В ящике, выделенное полужирным шрифтом, лежало новое письмо.

Часть вторая — Хроника вечной войны

Глава 16

Долина Бекáа, Ливан

Апрель 1983

Если бы лет тридцать спустя у рядового роты «бет», второго пехотного батальона израильской дивизии 252, Ярона Царфáти спросили, было ли ему страшно на войне, он фыркнул бы и развел руками. И вовсе не потому, что страшно не было. Просто за всю свою жизнь Царфати так и не научился отвечать на абстрактные вопросы.

Поначалу затея пересечь границу и лично проучить говнюков, которые стреляли по северу страны ракетами, казалась ему забавной. «Мы им покажем», — говорили все вокруг, — «они у нас еще станут шелковыми и сговорчивыми, как элитные проститутки».