Просчёт финикийцев

Я видел их силуэты на фоне серо-голубого неба, огромной площади, уткнувшейся в зеркальные стены офисных зданий, прямых линий улиц и проспектов, пыльной зелени парка и крыш новостроек, тоскливо уходящих в горизонт. Мне было не по себе то ли от тишины и холода, царивших в этом странном месте, зависшем, словно огромный полупрозрачный лифт, между небом и землей, то ли от едких взглядов мужика, чьё лицо я не мог рассмотреть.

— А можно кофе? — сказал я, и тут же испугался, что нарушил гулкую тишину, словно прервал негласный ритуал.

Через пару минут в комнате появилась блондинка в сером костюме и поставила передо мной чашку. Без сливок и сахара. И даже без печенюшки, этого элементарного признака гостеприимства.

Мужик тихо и размеренно выговаривал Карле. Он был недоволен. Вот ведь гад! Она же старается выполнить свою работу как можно лучше. Да и вообще, как можно найти не пойми кого, которого зовут не пойми как, если он десятилетиями скрывается и пишет сам себе некрологи во всех газетах мира? Почему-то мне стало обидно за Карлу, хотя следовало, наоборот, позлорадствовать.

Блондинка принесла необычной формы ноутбук, массивный, словно выточенный из цельного куска матового металла. Карла некоторое время читала текст на экране, а потом резким движением закрыла крышку и поднялась. Мы молча вышли к лифту, никто не попрощался с нами, и не пригласил заходить почаще. Клянусь, выйти из этого места даже на площадь со страшненькими скульптурами казалось огромным облегчением.

Даже отделанный заплеванным кафелем подземный переход казался теперь уютным. Даже черный мужик с глазами навыкате, выплывший в шаге от нас из полутемного угла под лестницей выглядел почти добродушным. Он явно принял с утра какого-то вещества, и теперь копил на новую порцию, вызывая у меня прочный, выработанный еще в Джерси, рефлекс достать из карманов все деньги и телефон, и по-хорошему с ними попрощаться. Впрочем, сейчас при мне не было ни того, ни другого.

— Бегать умеешь? — спросила Карла.

С мужиком она не стала разговаривать. Не стала дожидаться, когда тот достанет руку из кармана, чтобы с коротким щелчком раскрыть лезвие ножа. Она молча заехала ему ногой в промежность.

Тот согнулся пополам, предоставляя мне уникальный шанс ознакомиться с французскими ругательствами. Карла ударила снова, коленом в нос. Нож с глухим стуком выпал на пол и приземлился в центре полукруга, очерченного на бетоне брызгами крови. Секундой позже туда ткнулся лицом и его хозяин. Карла отшвырнула нож в сторону носком ботинка и посмотрела с удовлетворением на поверженного врага. Потом не спеша наступила каблуком на пальцы его руки. Этот звук запомнится мне надолго.

Мужик подвывал тонким голосом, лежа на полу, когда выше по лестнице послышались грузные шаги.

— Вперед, — сказала Карла.

Чтоб мне сдохнуть, никогда еще я не бегал так быстро.

Глава 11

— Ты в порядке? — спросила она, когда мы оказались на ярко освещенном пятачке с вокзальной кассой, газетным киоском и кафе, — Жить будешь, парень?

— Есть варианты?

Мне понадобилось минут десять, чтобы восстановить дыхание, и еще полчаса чтобы прийти в себя. Было уже безразлично, что подумают люди, снующие вокруг, есть ли здесь камеры и полиция. Я не сразу осознал, что испугался вовсе не наркомана в подземном переходе. И даже не реакции Карлы, мгновенной и неоправданно жестокой. Я испугался тайного наслаждения, мурашек на коже и волны жара, которые испытал, увидев, как она причиняет боль живому человеку. Мне хотелось продолжения, как бы дико это ни звучало.

Я отдышался, уткнувшись лбом в стену, обклеенную плакатами рок-концертов, застегнул молнию на толстовке до самого подбородка, скрестил руки на груди и сказал первое, что пришло в голову, лишь бы отвлечься.

— Тот чувак из офиса, он типа твой босс?

— Типа да.

— И он это, ну... дал добро?

Она улыбнулась своей полуулыбкой и направилась к поездам, минуя кафе с круглыми столиками, пахнущее свежей выпечкой и горячим шоколадом.

— Понятия «добро» и «зло» здесь немного неуместны. Мне просто нужно выполнить работу.

Я обогнал ее на полшага и остановился, преградив путь.

— Знаешь, — сказал я, — я не буду тебе помогать, пока не объяснишь хоть что-нибудь. Мне на эту твою работу плевать, и я ничего никому не должен.

— Какой ты сегодня смелый.

— Я сегодня еще не завтракал. А когда я голодный, я несговорчивый. А голодный я всегда.

— Потерпи, нам нужно успеть еще в пару мест. И вообще, здесь не Джерси, а я не еврейская мама, чтобы гоняться за тобой с ложкой и подрываться на каждый чих.

Мы снова ехали в чертовом метро, а потом искали магазин автозапчастей в полузаброшенной индустриальной зоне. Пока я рассматривал стеллажи с магниевыми дисками, чехлами для салона и галогеновыми лампами, а двое молчаливых мужиков в кожаных куртках зорко следили, чтобы я ничего не украл, Карла спустилась по неприметной лестнице за прилавком и исчезла в подсобке. Вернувшись, она поправила под полой жакета кобуру, из которой торчала, отливая матовым блеском, рукоять пистолета. Кофе с печенюшками здесь нам тоже никто не предложил.