Пророки и поэты

внести в атмосферу шекспировской драматургии современные нам черты или

реалии (в постановке Теренса Грея в 30-х годах катание на роликах в

"Двенадцатой ночи" или шарманка в руках Шейлока, грузинская горская

песня в "Короле Лире" в Тбилиси и т. д.). Однако следовало бы

воспользоваться опытом театра для более глубокого понимания как

проблемы адаптации Шекспира, так и проблемы адаптации у Шекспира. Сам

Шекспир далек от педантического отображения, например, античной

атмосферы; Цезарь входит в ночной рубахе, а римляне приветствуют

Кориолана точно так, как лондонцы шекспировского времени

приветствовали бы графа Эссекса.

Из англо-американских адаптации достаточно вспомнить целый

гамлетовский цикл Перси Маккея под общим названием "Тайна Гамлета,

короля Дании, или Как нам угодно", состоящий из четырех пьес

"Привидение Эльсинора", "Шут в Райском Саду", "Оден и Кристус" и "Змея

в оранжерее", - и представляющий собой попытку создания на

шекспировском материале совершенно нового произведения, насквозь

пронизанного чувством безысходного пессимизма. Из немецкой

действительности - перевод и обработку "Макбета" Шиллером,

стихотворение Фрейлиграта "Германия - это Гамлет". Гауптмановские

адаптации Шекспира и юбилейную статью Гюнтера Грасса в 1964 году "Пре

и постистория трагедии о Кориолане, начиная с Ливия и Плутарха, через

Шекспира, до Брехта и меня".

И, наконец, самым ярким примером адаптации Шекспира в XX веке

пока является блестящий фильм японского кинорежиссера Куросавы

"Кровавый престол", снятый полностью по мотивам и даже, можно сказать,

по сюжету "Макбета".

Современное понимание Шекспира содержит в себе частицу нашей

современности, и мы имеем дело со своеобразным обоюдным процессом: не

только Шекспир воздействует на нас, вносит свежую струю в однообразный

быт современной цивилизации, но и современность XX века тоже обогащает

наше понимание Шекспира. Современная интерпретация - это в то же время

и обогащение самого понятия "Шекспир", а обогащенный таким путем

Шекспир со своей стороны помогает нам лучше понять нашу современность.

Современность, таким образом, является также отношением данной

конкретной эпохи к прошлому, активной ролью прошлой культуры, степенью

ее жизнеспособности в новое время.

Каждая эпоха искала и находила своего Пушкина и своего Шекспира. Там, где реалисты видели психологическую достоверность и зеркальную точность, модернисты обнаруживали мифологичность, символизм, подсознательность, глубинную суть человека и бытия. Шекспир не случайно стал пробным камнем современного модернизма - слишком многое в нем отвечало духу Джойса и Беккета.

XX век в своем отношении к Шекспиру синтезировал все времена, доведя все восторги и все отрицания до степени гротеска. Не знаю, где или у кого Хаксли заимствовал свой "Прекрасный новый мир", но эти слова - Brave new world - впервые начертаны пером Шекспира. Шекспир - целиком во мне, признавалась Айрис Мердок, и эти слова могут повторить все крупнейшие писатели земли. Александра Блока вдохновляли макбетовские "пузыри земли", Фолкнера - "шум и ярость"...

Земля, как и вода, содержит газы

И это были пузыри земли...

Уже к началу XX века в библиографии У. Джагарда насчитывалось около 15 тысяч книг, посвященных Шекспиру. Нынешняя шекспириана просто необозрима: около трех тысяч работ - таков темп годового прироста...

В начале XX века Ч. Уоллес обнаружил еще один автограф Шекспира - это открытие стало началом почти детективного расследования, в результате которого была обнаружена еще одна пьеса, в написании которой участвовал Шекспир - "Томас Мор". Графологический и текстологический анализы подтвердили высказанное еще в прошлом веке предположение, что по крайней мере одна сцена в этой пьесе написана Шекспиром.

"Библиографическая школа" в шекспироведении - соединение науки и чуда, синтез анализа и интуиции, вдохновения и кропотливого труда. Сам Д. Д. Уилсон говорил о творческом воображении как важнейшем элементе современной шекспировской текстологии. Если текстологи прошлого приводили сочинения Шекспира в удобочитаемый вид, то представители библиографической школы и текстологи нашего времени - Д. Д. Уилсон, А. Поллард, Р. Маккероу, X. Грег, А. Уокер, И. Дати, Э. Чемберс, П. Александер, Ч. Сиссон - реконструировали и реставрировали утраченные тексты Шекспира из гигантской рассыпанной мозаики. Поскольку рукописи Шекспира не сохранились, а первопечатные издания существенно отличались между собой, требовались дерзновение, мужество и вера, дабы браться за практически неразрешимую задачу возвращения к чистоте источника. Текстологи совершили настоящее чудо - реставрировали утраченные тексты "подлинного" Шекспира. При этом было сделано множество неожиданных открытий - от выяснения природы необычной пунктуации первопечатных текстов, указывающей актерам продолжительность пауз, до имени переписчика рукописей в труппе шекспировского театра. Удалось прояснить работу мысли Шекспира, его технику, а в ряде случаев добиться невозможного - проникнуть в творческую лабораторию и наблюдать творческий процесс при отсутствии рукописей.