Пропущенный мяч

— Вчера я уже рассказал все это полиции.

— Я в этом уверен. Но иногда полиция забывает о том, что ей рассказывают.

Охранник позвонил в квартиру Чепмэнов по интерфону, и я поднялся на лифте на одиннадцатый этаж. Было пятнадцать минут первого. Дверь открыла женщина лет пятидесяти пяти, точная копия Джуди, только в зрелом возрасте. Те же огромные карие глаза, та же тонкая спортивная фигура. Глаза ее опухли, макияж был слегка размыт. Было видно, что накануне она пролила немало слез. Женщина смотрела на меня, как на пришельца из космоса, спустившегося на летающей тарелке.

— Кто там?

Тот же голос, что отвечал мне по телефону.

— Макс Клейн. Портье только что сообщил вам обо мне.

— Да, конечно.

Она была слишком встревожена, чтобы чувствовать неловкость за свой негостеприимный прием.

— Входите, прошу вас.

Джуди сидела за круглым столом в другом конце гостиной вместе с седоватым мужчиной, который, как я догадался, был адвокатом Бэрльсоном, и молодым человеком, видимо, его помощником. На Джуди было простое шерстяное платье с рисунком из синих и белых квадратов, оно очень молодило ее. Она была больше похожа на студентку, чем на тридцатилетнюю вдову. Не знаю почему, но я ожидал увидеть ее одетой во все черное со всеми традиционными знаками траура, которые принято выставлять напоказ. Но, по правде говоря, обстоятельства были достаточно необычны. Не успев оправиться после смерти мужа, она была вынуждена защищаться от обвинения в его убийстве. Простота платья и манеры школьницы — знаки невинности, которые она предъявляла, чтобы подчеркнуть ложность обвинения. Такая женщина не может быть убийцей. Интересно, подумалось мне, она надела это платье для своего адвоката или просто чтобы придать себе уверенности? И вообще, сознательно ли она выбрала именно эту одежду? Хотя в конечном счете это не имеет никакого значения.

При виде меня Джуди улыбнулась и представила меня Бэрльсону и его помощнику. Мы обменялись рукопожатиями. Они уже знали, кто я такой, и приняли меня как собрата по оружию. Все мы в одной упряжке, казалось, говорили они, так давайте работать вместе. Меня ободрил тот факт, что Бэрльсон не возражал против моего присутствия, как обычно делали адвокаты. Он понимал, что я могу оказаться очень полезен.

Характер Бэрльсона представлял собой любопытную смесь пылкости и сдержанности. Темно-серый костюм, дорогой, строгий и прекрасно сшитый, свидетельствовал о том, что его обладатель человек опытный, уверенный в своем успехе. В то же время он носил роскошную седую шевелюру, говорящую о его эксцентричности. Он производил впечатление гения, способного восхищать и покорять зал суда внезапными взрывами красноречия. От него веяло надежностью, которая успокаивала клиентов. Я не слишком ценил такой стиль и чувствовал себя не в свой тарелке, но не хотел с ним ссориться. Его карьера была построена на громких судебных процессах, и было совершенно естественно, что и здесь он вышел на сцену. Для меня было важно только одно — чтобы он добился оправдания Джуди.

— Если не возражаете, я хотела бы сказать пару слов Максу с глазу на глаз, мистер Бэрльсон, — сказала Джуди. — Есть некоторые вопросы, которые я предпочитаю обсудить прежде, чем мы начнем работу.

— Прошу вас, — ответил Бэрльсон, — нам с Хэрлоу тоже есть чем заняться. Так что не торопитесь.

Джуди провела меня по коридору в свою комнату. Тихо закрыв дверь, она подошла ближе и прижалась ко мне.

— Обнимите меня крепче, — сказала она, — мне страшно. Боюсь, что не выдержу этого.

Я осторожно обнял ее. Она положила голову мне на плечо. Я целовал ее лоб и щеки и говорил, чтобы она не волновалась, что все скоро уладится. Закрыв глаза, она просила целовать ее, взять ее, как будто хотела в моих объятиях уйти от страшной реальности. Я усилием воли заставил себя, отстраниться.

— Нам нужно поговорить, Джуди. У нас нет сейчас времени.

— Я просто хотела не думать об этом, — прошептала она. — Я просто хотела бы, чтобы ничего этого не было.

— Мы должны действовать, чтобы исправить положение.

Я нежно подвел ее к кровати и усадил. Она цеплялась за мою руку. Казалось, я стал для нее источником энергии, мог приводить ее в действие, как заводную куклу. Она подняла на меня глаза и только сейчас заметила синяки на моем лице. Это зрелище вернуло ее к реальности.

— Боже мой! Что с вами приключилось? У вас ужасный вид!

— Это долгая история, — ответил я. — Вы помните, как я спрашивал у вас об отце Чипа Контини? То, что вы видите, дело рук его пластических хирургов.

— Значит, он действительно был замешан в этом деле?

— Замешан, но неизвестно, до какой степени. Точно то, что пять лет назад он организовал несчастный случай с вашим мужем. Но зато я начал сомневаться, что это он послал письмо с угрозами, и я абсолютно уверен, что он не несет ответственности за смерть Чепмэна.

Она протянула руку, чтобы взять сигареты с тумбочки у кровати.

— Вы хотите сказать, что катастрофа, в которой пострадал Джордж, не была случайной? Что Виктор Контини пытался его убить?