Пропущенный мяч

— Не для меня. Если вы хотите поговорить о том, что случилось пять лет назад, хорошо. Я отвечу вам. Но мне нечего сказать по поводу настоящего. Возможно, я смогу открыть вам счет моих партий в гольф или назвать список любимых ресторанов, но это все. Два года назад я перенес тяжелую операцию на сердце и практически удалился от дел. Я занимаюсь только семьей. Знаете, дети, внуки, пикники по воскресеньям, сказки о добрых феях, прогулки на лодке и все такое.

— Превосходно. Жаль, что я не вырос в вашей семье. Как подумаю, что я потерял!

— Я не злой человек, Клейн. Все меня любят. Я оказываю людям услуги, и они благодарны мне за мою доброту.

— Такие, как Бруно Пиньято, я полагаю. Вот человек, которого просто погубила ваша любезность.

Впервые взгляд Контини встретился с моим. Он не оценил мой юмор, мои грязные инсинуации оскорбляли его.

— Мне не нравится ваша манера разговаривать, — сказал он все тем же бесцветным голосом. — Бруно Пиньято был сыном одного из моих дальних родственников, и я заботился о нем всю жизнь. Он был несчастным человеком, у него было много проблем. Тот, кто убил его, негодяй и извращенец.

— Вы хотите сказать, что не приказывали убить Пиньято?

— Именно это я и говорю. Я его не убивал. Зачем мне это? Я относился к нему как к родному сыну. Кто, по-вашему, оплачивал все медицинские расходы, давал ему деньги на лекарства и продукты? Кто устроил его в шикарную больницу с ровными подстриженными газонами и хорошенькими сиделками? Все это стоит больших денег. Я любил Бруно и хотел бы поймать того негодяя, который убил его.

— Теперь вы станете уверять меня в том, что Пиньято не звонил вам два дня назад и не говорил о встрече со мной?

— Нет, я этого не говорю, потому что это неправда. Вы это знаете, я это знаю, к чему лукавить. Бруно позвонил мне и сказал, что говорил с вами. Вы очень взволновали его, Макс. Он просто бредил. Мне понадобилось минут двадцать, чтобы понять, о чем идет речь.

— Мы говорили о том, что произошло пять лет назад, — сказал я, — в частности, о катастрофе с Чепмэном. Об этом я хочу поговорить и с вами. Если вы честно ответите на мои вопросы, я, пожалуй, оставлю вас в покое. Но если вы станете увиливать, я начну копать глубже. Я уже обнаружил достаточно грязи, чтобы доставить вам кучу забот. Вы можете думать, что такое ничтожество, как я, не заслуживает внимания, но в мою пользу говорят две вещи — я упрям и меня нелегко сломать. Я вам не по зубам.

Контини вытащил из кармана рубашки огромную сигару и стал беспечно ее разглядывать.

— Мне не нравятся ваши манеры, Клейн. Вы не знаете того, о чем говорите. Вы считаете себя хитрецом и ловкачом, потому что выбрались из переделки прошлой ночью. Но я сделал вам одолжение, не следует забывать об этом. Одно мое слово — и вам конец. Вы мне должны, и я представлю вам счет тогда, когда мне это будет угодно.

— Вы должны рассказывать о Джордже Чепмэне, а не высказывать свое мнение обо мне.

— Мне практически нечего сказать о Джордже Чепмэне, — ответил Контини. — Он мертв.

— Вы очень хитры.

— Так говорят.

Я встал и прошелся перед креслом старика. Он лениво следил за мной, оказывая мне не больше внимания, чем случайному прохожему.

— Я хочу знать все, Контини, все от начала до конца. Как вы познакомились с Джорджем, какие дела вы вели вместе с ним, почему вы подстроили эту аварию пять лет назад. Почему вы послали ему письмо с угрозами в начале недели. И почему вы организовали его убийство. Факты, Контини, начало, конец и все, что между ними.

Контини поднял правую руку:

— Легче, ковбой, легче. Вы слишком рьяно взялись за допрос. Вы заявляете, что хотели бы поговорить о случившемся пять лет назад. Я соглашаюсь. Но вы не даете мне рта раскрыть и засыпаете вопросами о том, что случилось на прошлой неделе. Я вам уже сказал: забудьте о настоящем. Я в этом не замешан, ясно? Все свое время я посвящаю игре в гольф. Если бы вы хоть немного соображали, то поняли бы, что задаете глупые вопросы. Конечно, я был знаком с Джорджем Чепмэном. У нас были общие дела, мы решали наши проблемы. Об остальном вы должны догадаться сами. У меня нет намерения рассказывать вам свою жизнь. Вы всегда можете пойти в библиотеку и покопаться в архивах.

— Как вы познакомились с Чепмэном?

— Чепмэн был важной персоной. Я тоже. В таком месте, как Нью-Йорк, наша встреча была только вопросом времени.

— Простите, если я слишком недоверчив, — сказал я, — но мне сложно представить, что у человека такого уровня, как Чепмэн, появилось желание общаться с таким известным гангстером, как вы.

Контини улыбнулся.

— Что вы знаете об уровнях, мистер частный детектив? Вы верите, что человек принадлежит к высокому уровню потому, что он красив, хорошо одевается и умеет говорить? Возьмите, например, Чепмэна, соскребите с него слой лака — и вы увидите, что он такой же, как все, если не хуже. Только «ужасные гангстеры», подобные мне, имеют настоящий уровень. Мы такие, какие есть, и не претендуем ни на что другое. У нас есть характер. А типчики вроде Чепмэна не стоят выеденного яйца.