Пропавшие в Эдеме

ФРИДА КАЛО ИЗ СПАЛЬНОГО РАЙОНА

Впервые она нарядилась Фридой Кало на пуримский карнавал в «Бецалеле»[145]. Там был парень, для которого не жалко расстараться: пестрый шелковый шарф, две черные тугие косы, заколка со стразами, желтая шелковая блузка поверх такого же платья, сапоги на каблуке, расшитые красными бусинами.

Парень оказался подделкой. А вот костюм она хранила годами. Сегодня вечером достала – надеть на Пурим на работе мужа.

Возвращаются они домой, и он спрашивает, понравилось ли ей.

– Отлично, – отвечает она. И думает: никто не понял, кем я нарядилась.

– Я же говорил, у нас на работе все классные, – говорит он.

– Класснее некуда, – отвечает она.

– Может, папа бродит среди нас в карнавальном костюме, мам? С новым лицом от пластического хирурга?

– Орики?

– Да, мам?

– Может, немного помолчим?

– Ты потеряла надежду?

– Нет, ни в коем случае, доченька. Просто хочу послушать музыку.

Я включила радио. Пел Дэйвид Броза: «Двадцать лет спустя вернулся я к себе, / И на первый взгляд все дома так же, как тогда. / К деревцу привязаны лошадки, на стене – / Картонка с надписью: на свадьбу – вам туда».

Я знала, что через несколько секунд будет припев, который мне сейчас слушать опасно[146] – потому что, как однажды процитировал мне Офер (поэта, имя которого я забыла), «Музыка – это приманка на удочке, которая заброшена в омут нашей души и вытаскивает оттуда все, что там затонуло», – так что я выключила радио до того, как опасный для меня припев начнется, и сделала то, что психолог Ами рекомендовал делать, когда боль угрожает стать нестерпимой: я представила себе, как мы приходим домой и выясняется, что Офер все это время ждал нас там, на нем белая футболка, он не скажет ни слова, только сожмет меня в объятиях и не отпустит целую неделю.

Наутро я отвезла Ори на центральный автовокзал Модиина – оттуда она поедет на автобусе до своей военной базы. По дороге ей позвонили. Она знает, что я терпеть не могу, когда она болтает с подружками, пока я веду машину, так что она уже приготовилась нажать «отклонить звонок» – и вдруг:

– Здравствуйте, Пуа, – сказала она, – сейчас включу громкую связь. Мама тоже в машине.

– Здравствуйте, Пуа, – сказала я.

– Привет вам обеим. Я звоню, потому что… вчера вы спросили, снится ли мне Офер, и я ответила, что нет. Потому что он мне правда не снился. Но сегодня ночью вдруг приснился. И это был такой… странный сон, что мне надо рассказать его кому-нибудь. Ничего, что я звоню?

– Конечно, – ответила я. – Все равно мы застряли в пробке…

– Так вот, мне снилось, что мы с Офером стоим и смотрим на течение Нахаль-Келах. Один раз такое действительно было. И вдруг он наклоняется с мостика, чтобы получше рассмотреть воду. И падает. Но во сне это его вообще не напрягло. И хотя течение сильное, а он в одежде упал в бурные волны, он радостно мне кричит: Пуа, давай тоже, не пожалеешь! А я не могу решиться. Потому что из воды торчат камни довольно угрожающего вида. Течение уносит его вниз, и я думаю: не страшно, ведь «все реки текут в море»[147]. Потом вдруг я еду на машине, на которой мы тогда ездили, на красном «фиате-уно» – это машина моей мамы, – еду к морю, паркуюсь на стоянке около ресторана «Camel», только вместо «Camel» на этом здании написано «Paradiso», а потом конец эпизода – и следующий кадр: я сижу на берегу речки, которая на самом деле не рядом с «Camel», и жду, когда Офер придет. Но он не приходит. И с каждой секундой я все больше и больше боюсь, что его унесло куда-то еще и я жду не там.

– И?

– И все. Дальше я не помню. Извините.

– Да ну, за что вы извиняетесь.

– За то, что не могу вам помочь.

– Кто знает? Каждый такой кусочек – это еще одна деталька пазла.

– Вы дадите мне знать, если будут какие-нибудь новости?

– Конечно. А вы дайте нам знать, если будут… еще сны.

Мы доехали.

Крепко обнялись в машине. Ори обхватила меня руками, как будто я маленькая девочка.

Не уходи, хотелось мне сказать.

Уйди в самоволку, хотелось мне сказать, я напишу тебе записку, как папа писал, когда ты не хотела идти в школу: «Военнослужащая Ори Раз не прибудет сегодня в часть по не зависящим от нее причинам».

Но вместо этого я сказала ей то, что она, конечно, хотела услышать:

– Мне кажется, папа обращается к нам через сны других людей. Мне кажется, он просит, чтобы мы не сдавались.