Пропавшая нимфа: Сборник

Время шло медленно. Хозяин кафе издалека удивленно смотрел на посетителя, который громко разговаривал, сам с собой и не спускал глаз с улицы. Флавье продолжал терзаться и не находил выхода. Удерживать Мадлен бесполезно. При малейшей оказии все будет кончено. Он не сможет больше отговариваться мигренью, чтобы оставаться в постели. Даже теперь могло быть поздно. Тогда ему останется только умереть.

Неожиданно появилась Мадлен. С непокрытой головой, с узлом на затылке и красиво выкрашенная хной.

Флавье устремился за ней. Она шла не торопясь, держа под мышкой черную сумочку. На ней был серый костюм, который купил он. И выглядела она именно так, как ему представлялось в грезах. Он приблизился к ней, как в тот раз, и почувствовал запах ее духов. Положив руку на грудь, открыв рот, Флавье шел, как завороженный. Это было уже слишком. Она шагала все дальше. Как правильно он начал следить за ней! Она не собиралась .возвращаться в отель и безразлично проходила мимо лавок. Ее тень падала на ноги Флавье. Гуляла ли она? Было ли у нее свидание? Мадлен прошла по набережной и остановилась на углу. На воде кипела жизнь. Это был Марсель и вместе с тем Курбевуа. Прошлое вернулось, и Флавье почувствовал себя вне времени. Мадлен двинулась дальше, глядя на залитую мазутом воду. Потом подошла к чему-то похожему на кафе и села за столик. Флавье стал искать, где бы ему спрятаться, и, как в прошлый раз, укрылся за бочками. А там, за столиком, Мадлен писала, и ветер трепал край бумаги. Ее рука очень быстро двигалась. Это ему предназначалось письмо, закончив которое, она теперь сложила и сунула в конверт. Уходя, она оставила несколько монет на столе.

Флавье обошел бочки. Ужасное подозрение овладело им. Что, если... Она была еще довольно далеко от воды, но шла быстро. Видно, искала более пустынное место. Вот она нагнулась, чтобы пройти под низкими ветвями, и приблизилась к берегу. Флавье наблюдал из тени. Вокруг никого не было. Флавье на цыпочках подошел к ней, обнял за плечи и оттащил назад. Она закричала, отбиваясь.

— Стой,— сказал он.— Дай мне это письмо.

Они стали бороться, и сумочка раскрылась. Письмо выскользнуло оттуда и упало на землю. Флавье хотел поставить на него ногу, но промахнулся, и порыв вeтpa унес конверт. Флавье продолжал крепко прижимать к себе Мадлен.

— Вот видишь, что ты наделал! Оставь меня!

Он положил сумочку в карман и увлек молодую женщину в сторону.

— Я следил за тобой от самой «У Мариз». Почему ты пришла сюда, а? Отвечай! Что ты мне говорила в этом письме?.. Прощалась?

— Да.

Он тряхнул ее.

— А потом?.. Что ты потом собиралась делать?

— Уйти... Может быть, завтра... Сделать что угодно! ' Я так больше не могу.

— А я?

Он чувствовал себя совершенно опустошенным. Страшная усталость придавила его плечи.

— Идем!.. Пошли!..

Они углубились в узкие улицы, где мелькали подозрительные тени, но Флавье не опасался бродяг. Он даже не подумал о них. Его пальцы крепко держали локоть спутницы. Он толкал ее перед собой, и ему казалось, что они прибыли из такой дали, может быть, даже из страны мертвых.

— Теперь,— продолжал он,— я имею право знать... Ты — Мадлен?.. Ну, говори!

— Нет.

— Тогда кто же?

— Рене Суранж.

— Это неправда.

— Правда.

Он поднял голову, чтобы увидеть узкую полоску неба между высокими слепыми домами. Ему хотелось ударить ее, ударить до смерти.

— Ты — это Мадлен,— яростно повторил он.— Доказательство тому то, что ты назвалась Полин Лагерлак хозяину отеля.

— Только для того, чтобы ввести тебя в заблуждение.

— Ввести в заблуждение?

— Да... ведь тебе непременно хочется видеть меня еще и этой Полин... Я не сомневалась, что ты непременно займешься расследованием и оно фатально приведет тебя туда. Мне хотелось, чтобы ты сохранил воспоминание только о другой женщине, а Рене Суранж забыл.

— Тогда... эта прическа, эта хна?

— Я ведь уже сказала: чтобы уничтожить Рене Суранж... Чтобы в твоей жизни никогда больше никого не было, кроме этой Мадлен.

— Нет!.. Это тебя я хочу сохранить.

Он с отчаянием сжал ее руку. В темноте она полностью узнавалась им, с ее походкой, с ее духами и тысячью жестов, в которых нельзя было ошибиться. Приглушенная музыка проникала сквозь стены домов, вдалеке моргал какой-то фонарь, а сзади них пели на воде сирены.

— Почему ты хочешь ускользнуть от меня? — спросил Флавье.— Ты со мной несчастлива?

— Да.

— Из-за моих вопросов?

— Из-за этого... и всего остального.

— А если я пообещаю больше не задавать вопросов?.. Никогда!

— Мой бедный друг... Ты не сможешь.

— Послушай... Ведь то, о чем я прошу, так нетрудно. Признайся, что ты Мадлен, и мы больше никогда не будем говорить об этом... Покинем Марсель... Будем путешествовать, и ты увидишь, как прекрасна жизнь.

— Я не Мадлен.

— О! Невероятное упрямство! Ты настолько Мадлен, что даже усвоила ее манеру смотреть в пустоту, исчезать из реальности.

— У меня свои заботы, и на моем месте никто бы не выдержал такого.

Он почувствовал, что она плачет. Они направлялись к освещенному бульвару, прижимаясь друг к другу. Сейчас они вернутся к живым людям. Флавье достал платок.

— Поверни лицо.