Пропащий

Его голос сел до хриплого шепота, но это не мешало обличительным пинкам, которые он раздавал налево и направо целый день. На него было больно смотреть. Однако на следующий день ему стало лучше, через день – еще лучше, и вскоре он снова был в порядке.

Когда примерно через сутки заболело горло у меня, я попытался проверить его теорию и так же, как он, говорил, не переставая. Я решил, что, возможно, это вариант – впустить болезнь. По его примеру я пел песни и разговаривал. К концу дня горло полыхало огнем. Утром я проснулся в таком ужасном состоянии, что даже не смог встать, и оставался прикованным к постели в течение трех дней.

– Не пытайтесь повторять за мной! Вы станете еще более несчастными!

Его действия невозможно было свести к каким-либо идеям, я уж не говорю о том, чтобы как-то сопоставить их с тем, что я читал о просветленных людях. Для него отрицания на словах было недостаточно, каким-то образом его поступки были более мощными, чем его слова. Имея дело со сферой коллективного человеческого мышления, он сражался с тысячеголовым монстром: вместо одной отрубленной головы появлялось две новых.

Битва не требовала усилий с его стороны, так что трудно сказать, кто здесь побеждал, а кто проигрывал.

В последние годы его проявления стали более выразительными, чем когда-либо. Вдруг нецензурные слова приобрели духовную окраску:

– У обычных выродков больше шансов просветлеть, чем у тантрических отморозков!

Он мог сказать, что, просветлев, ты перестанешь видеть разницу между своей матерью и женой или «соседской красоткой». Как всегда в случае с ним, легко было упустить смысл сказанного, если забыть, что при просветлении – по крайней мере, так было в его случае – секс становится невозможным. Он любил подменять понятия, поскольку меньше всего хотел учить людей морали. Наши проблемы обычно уходят корнями в наши моральные принципы.

«Если вы думаете в терминах «правильно» и «неправильно», вы всегда будете поступать неправильно».

Юджи не использовал грязные слова просто так, для заполнения пауз в речи. Они нужны были ему, чтобы описывать функции человеческого тела. Он обращался к примеру Шри Рамакришны, одного из самых почитаемых бенгальских святых, ссылаясь на его язык и отношение к деньгам. Он часто повторял нам: «Когда люди приходили к нему (Рамакришне), он первым делом спрашивал их: «Сколько у вас денег? Сколько вы мне можете дать?» Речь Шри Рамакришны, сельского жителя, изобиловала самыми крепкими выражениями, которые только были возможны на его родном языке бенгали. Юджи предложил Гухе, уроженцу Бенгали, прочитать учение Шри Рамакришны от начала до конца на его родном языке, чтобы лично убедиться в этом. Он жаловался, что переводчики сильно подчистили текст. Однажды он высказал это монаху, приехавшему в Лондон с миссией Шри Рамакришны, на что тот ответил: «В противном случае был бы разрушен образ, который мы создали». Юджи с большим уважением относился к Рамакришне. Я предполагаю это с большой долей вероятности, поскольку самых яростных тирад удостаивался тот, кого он считал «настоящим Маккоем». Однажды я попросил Гуху привести пример использования Рамакришной грязных слов. Глядя на двух собак, совокуплявшихся на улице, он сказал: «Я вижу бога в пи*** той собаки».

Несмотря на то что Юджи постоянно использовал подобные обороты, в речи других людей они выглядели совершенно неуместными. Один человек рассказал мне, что после нескольких дней, проведенных рядом с Юджи, он начал в разговоре постоянно использовать слово «сука». Его сын сказал ему: «Пап, когда так говорит Юджи, все нормально, но когда говоришь ты, это звучит пошло».

Мне рассказывали, что раньше он почитал Шри Рамакришну и Раману Махарши. Теперь не осталось ничего, кроме оскорблений. Насколько я понимаю, это были две стороны одной медали. Фактически он делал все от него зависящее, чтобы разрушить образы всех мудрецов, созданные людьми в своих головах. Жалобы на язык Юджи больше характеризовали тех, кто жаловался, чем Юджи. Он же вообще никак на них не реагировал.

Сколько динамики было в том, что он называл «этой грязной страной, которую вы называете Пунья Бхуми! Это духовный отстойник!» Духовная индустрия Индии, возможно, является самым прибыльным экспортом, и недовольство Юджи относилось именно к ней. Вылетавшие из него ругательные слова были похожи на тонны динамита, предназначенные для сокрушения тюремной крепости. Продвижение фальшивых продуктов на духовном рынке, «процветающем на доверчивости и неопытности людей», он считал отвратительным.