Пропаганда 2.0

22. Bateson G. From Versailles to cybernetics // www.ralphmag.org/batesonP.html

23. Эко У. Вечный фашизм. Интервью // conflictmanagement.ru/vechnyiy-fashizm

24. Гройс Б. Люди просто так устроены, что не могут расслабиться. Интервью // syg.ma/featured/liudi-prosto-tak-ustroieny-chto-nie-moghut-rasslabitsia-boris-grois-o-konspirologhii-kritikie-i-liubvi

12.5. Сталин: строительство страны с помощью пропагандистского инструментария истории, кино, литературы

Сталин сам однажды в разговоре с летчиком А. Головановым назвал себя «бакинским пропагандистом» [1]. Но тогда его пропаганда работала на дестабилизацию социосистемы царской России. Получив в результате этой дестабилизации в руки государство, задачи коренным образом изменились. Теперь следовало заниматься стабилизацией социосистемы. Конечно, в этом огромную роль играли и репрессии, и поражения в правах прошлых привилегированных классов. Но основным инструментарием стала пропаганда, которая помогла сделать так, чтобы граждане не могли сами решать, что есть победа и что есть поражение. Как писал Пастернак по другому поводу, однако вполне справедливо: «но пораженья от победы ты сам не должен отличать».

Если СМИ выстраивали тактические интерпретации текущей действительности, то литература, искусство и история выстраивали стратегические интерпретации и реинтерпретации. Известна история с фильмом «Иван Грозный» С. Эйзенштейна, вторая серия которого так и не дошла до показа на широком экране, поскольку не понравилась зрителю № 1 [2–3]. Это фильм 1944 г., сценарий которого утверждал лично Сталин. Но в данном случае он недосмотрел, точнее, как он сказал по другому поводу, что «по сценарию не видно».

Перед фильмом стояли совсем не художественные задачи. Заканчивалась война, которая требовала внесения еще более жестких реперных точек в стратегическую матрицу отечественной истории. Реальная победа должна была усилить понимание того, кто должен был стать ее реальным вдохновителем и создателем. Конечно, это советский народ, но и тот, кто вел его в правильном направлении.

Э. Шмулевич говорит о создании советской мифологии следующие слова [4]: «В наше время часто вспоминают мифы, созданные сталинизмом. Однако они родились не на пустом месте и не вдруг: надо было их создать и дождаться, чтобы они cозрели в сознании масс и превратились в «реальность». С приходом сталинизма история перестала быть средством укоренения в социальном сознании прежних мифов, отныне она должна будет способствовать созданию иной мифологии, призванной служить политико-идеологическим интересам нового правящего класса. Иван Грозный (так же, как и Петр Великий) дает нам пример создания мифа Государства, Державной власти, Хозяина, Организатора, Вождя. Многие произведения создаются по непосредственному приказу Сталина, все эти приказы продиктованы исторической ситуацией и конъюнктурой момента (конец 30-х – начало 40-х годов), обстановкой всеобщей милитаризации, в которой находится вся Европа».

Интерпретация и реинтерпретация истории представляет собой бесконечный ювелирный процесс, поскольку имеет в себе и индивидуальный компонент работы с теми, кто может задать эту стратегическую матрицу. Все эти индивидуальные игроки – ученые ли, режиссеры ли – находились под тем же мечом репрессий, что и вся страна. Но для них было создано защитное пространство, позволявшее им работать. Оно могло быть временным, могло быть вечным, но в данный момент, когда им поручалось «творить», даже Берия ничем не мог помешать.

У Сталина была беседа с Эйзенштейном и Черкасовым в 1947 г. Интересно, что все доводы Сталина при обсуждении фильма идут не из времени Грозного, а из текущей ситуации [5]: «Царь у вас получился нерешительный, похожий на Гамлета. Все ему подсказывают, что надо делать, а не он сам принимает решения… Царь Иван был великий и мудрый правитель, и если его сравнить с Людовиком XI (вы читали о Людовике XI, который готовил абсолютизм для Людовика XIV?), то Иван Грозный по отношению к Людовику на десятом небе. Мудрость Ивана Грозного состояла в том, что он стоял на национальной точке зрения и иностранцев в свою страну не пускал, ограждая страну от проникновения иностранного влияния. В показе Ивана Грозного в таком направлении были допущены отклонения и неправильности. Петр I – тоже великий государь, но он слишком либерально относился к иностранцам, слишком раскрыл ворота и допустил иностранное влияние в страну, допустив онемечивание России. Еще больше допустила его Екатерина. И дальше. Разве двор Александра I был русским двором? Разве двор Николая I был русским двором? Нет. Это были немецкие дворы. Замечательным мероприятием Ивана Грозного было то, что он первый ввел государственную монополию внешней торговли. Иван Грозный был первый, кто ее ввел, Ленин – второй».